О Паммахии
(62.1) Сродник их по имени Паммахий, бывший проконсул, также отрекшись от мира, жил добродетельной жизнью, все свое богатство частью расточив при жизни, частью же по кончине оставив нищим. Также и Макарий, некий викарий, и Констанций, совосседавший с префектами Италии, — мужи знаменитые и разумнейшие, достигшие высшей степени боголюбия. Думаю, что они, еще будучи во плоти, стяжали подвигами лучшую жизнь.
О девственнице, принимавшей блаженного Афанасия
(63.1) В Александрии я знал девственницу, которой было лет семьдесят, когда я ее встретил. И свидетельствовал о ней весь клир, что, когда она была молода, лет двадцати, и очень хороша, избегали ее из-за ее красоты, чтобы она кого не запятнала подозрением. Когда же случилось, что ариане строили козни против блаженного Афанасия, епископа Александрии, через Евсевия, бывшего препозитом Констанция царя*, и обвиняли его в беззаконии, клевеща на него, тот, убегая от неправедного суда, не решился идти ни к кому: ни к родственнику, ни к другу, ни к клирику, ни к кому другому. (63.2) Но когда внезапно вошли воины префекта в епископию, ища его, он взял свой стихарь и виру, и глубокой ночью бежал к этой девственнице. Она же, изумленная этим делом, перепугалась. И говорит он ей: «Поскольку меня ищут ариане и возводят обвинение в нечестии, чтобы мне не приобрести славу неразумного и не впасть в грех, захотел я убежать. (63.3) И открыл мне Бог этой ночью, что: "Никем «другим» не будешь ты спасен, как только ей"». И со многой радостью, отбросив всякое сомнение, всецело предалась Господу. И укрывала сего святейшего епископа в течение шести лет, пока жил Констанций. Она и умывала ноги, и убирала все отходы, и устраивала все его потребности, одалживая книги и предоставляя их ему. И ни один человек из всей Александрии не знал в течение шести лет, где живет блаженный Афанасий.
Когда же возвещено было о смерти Констанция и дошло до его слуха, он снова обрелся ночью в церкви, достойно одевшись, так что все изумлялись и смотрели на него как на восставшего из мертвых. И признался он своим близким друзьям, что: «Того ради к вам не побежал, чтобы вам сохранять клятву, по причине розысков. Побежал же к той, на кого подозрения ни у кого не могло быть, как на красивую и молодую, две вещи преследуя: и ее спасение, ибо она помогла мне, и свою славу».
О Юлиании
(64.1) Некая Юлиания, другая девственница в Кесарии Каппадокийской, была, как говорили, весьма учена и тверда в вере. Она Оригена списателя, бежавшего от языческого восстания, содержала два года на свои средства и своим служением упокоевала сего мужа. Я нашел это написанным в древнейшей стиховной Библии*, где написано было рукой Оригена: (64.2) «Эту книгу нашел я у Юлиании, девы в Кесарии, скрываясь у нее». Она сказала, что получила ее у самого Симмаха, иудейского переводчика. Не досуга ради поместил я добродетели и сих жен, но дабы мы узнали, что многоразлично можно получить пользу, если захотим.
Рассказ Ипполита
(65.1) В другой древнейшей книге, написанной Ипполитом, знакомым с апостолами, я нашел такой рассказ, что некая благородная и молодая девственница была в городе Коринфе, подвизавшаяся в девстве. В ту пору предали ее тому, кто был тогда, во время гонений, судьей — язычнику: как хулившую и времена, и царей, и поносившую идолов. И хвалили ее красоту мошенники, торгующие этим товаром. (65.2) Будучи женонеистов, судья с радостью выслушал клевету конскими ушами. И всякую хитрость употребил, чтобы убедить эту женщину; и тогда, разъярившись на нее, ни наказанию ее не подверг, ни пытке, но, поместив ее в блудилище, приказал владельцу, что: «Прими ее, отдавая мне каждодневно три номисмы с нее». Тот же, отрабатывая отдаваемое золото, предоставлял бы ее желающим. Когда узнали об этом охотники за женщинами[167], то сидели возле работного дома погибели и, давая мелкую монету, вели с ней беседы о том, чтобы поразвлечься. (65.3) Она же упрашивала их и умоляла, говоря, что: «Язву некую имею в потаенном месте, которая сильно пахнет. И согласилась бы, когда бы вы не стали питать ко мне отвращения. Дайте же мне несколько дней, чтобы и вам получить обладание, и мне — дар». И молением умоляла Бога в те дни. Когда увидел Бог ее целомудрие, некоему юноше, имперскому служащему[168], прекрасному и душой, и наружностью, вложил горячую любовь, до смерти. И придя под предлогом распутства, входит он поздно вечером к хозяину, и дает ему пять номисм, и говорит ему: «Позволь мне остаться эту ночь с ней». (65.4) И войдя в потайную часть дома, говорит ей: «Вставай, спасайся». И, раздев ее и переодев в свои одежды, тунику и хланиду, и все мужские одежды, говорит ей: «Выходи, покрывшись концом хланиды». И так, завернувшись, вышла она невредимой и спаслась незапятнанной. На следующий же день стало известно это дело. Служащий был схвачен и брошен зверям, чтобы и в том бес был посрамлен, что дважды стал он мучеником — и за себя, и за эту блаженную.
168