(71.5) Мне же довольно того, что я удостоился запомнить их всех, о ком поведал. Ибо не без воли Божией было подвигнуть твою мысль на то, чтобы распорядиться о списании этой книги и предать письму жития этих святых. Ты же, вернейший раб Христов, с радостью с ними встретившись, приняв жития их, и труды, и таковое терпение, как достаточное доказательство Воскресения, следуй усердно, питаем благим упованием, видя впереди дни более краткие, нежели позади. (71.6) Молись за меня, себя сохраняя таким, каким тебя знаю от консульства Татиана до сего дня, и каким тебя снова нашел, поставленным препозитом священных покоев*. Ибо в ком такое положение, и имения, и толикая власть не умалили страха Божия, тот предан Христу, слышавшему от диавола: сия вся тебе дам, аще пад, поклонишимися[172].
Комментарии
Палладий — еп. Елинопольский (368 — 430 гг.), уроженец Галатии. Какое-то время подвизался в пустыне близ Александрии. Был учеником Евагрия и находился в лагере оригенистов. Палладий являлся другом св. Иоанна Златоуста и ходатайствовал перед папой Гонорием о возвращении его из ссылки. Как сторонник св. Иоанна претерпел ссылку в Сиену (Верхний Египет). По просьбе Каппадокийского префекта Лавса составил собрание житий святых, в основном — египетских преподобных. Биографии Палладия в «Лавсаике» касаются глл. 1, 2, 35, 38, 71, а также Пролог. Упоминается в 9-й песни канона на утрене сырной субботы.
Пролог, 1. Поскольку многие... (Πολλών πολλά) — Аллюзия на Лк 1:1. Однако это лишь одно из так называемых литературных общих мест, которых много в данном произведении — как в Прологе, где Палладий пользуется общепринятыми приемами риторики (см. далее: «...решил и я, смиренный»; «...коих видел и о коих слышал»), так и в самом тексте «Лавсаика», где он сознательно избирает «простоту и некрасоту слога» (την ιδιωτείαν και то άκαλλές της λεξεως; эти слова также являются риторической фигурой). По поводу литературного стиля Палладия см. комментарий Бартелинка в Palladio 1985, уделившему большое внимание данному вопросу, а также специальные работы по этой теме: Meier 1957, а также в целом: Linner 1943.
Пролог, 1. Списания (συγγράμματα) — списки, копии; сочинения.
Пролог, 1. ...разрастаются бесплодным многословием (υλομανεω) — Одно из труднопереводимых византийских словообразований. Буквально: «древобеснуются», то есть стремительно разрастаются в древесину, деревенеют (без плодоношения). Имеется в виду беснование вещества (υλη — древесина, материя, вещество) бездуховного плода. В итал. переводе (см. Palladio 1985): «одержимые нездоровой плодовитостью».
Пролог, 3. Дабы, имея благочестивое и душеполезное непрестанное врачевство Леты... — Общее место: книга как лекарство от забвения.
Пролог, 4. Ибо кто помнит всегда о смерти... — Бартелинк относит призыв помнить о смерти к периоду раннего христианства, находя истоки его у Платона. Однако вряд ли можно ограничить его данными временными рамками. Память смертная всегда была и является одним из главных помыслов, необходимых для христианина, тем более для монаха, могущим даже заменять собой непрестанную молитву. Одно из многочисленных в монашеской литературе определений того, что есть монах, гласит, что «монах есть болезнующая душа, непрестанной памятью размышляющая [или «печалующая» — αδολεσχούσа] о смерти и во сне, и во бдении» (Лествица 1.4; PG 88, 633 С).
Пролог, 5. ...не по праздному пожеланию — Коптская версия «Лавсаика» несколько яснее выражает смысл: «Я встречал их не из любопытства, но по сердечной ревности» (De Vogüi 1994. P. 86).
Пролог, 7. ...внутренним деланием (ιδιοπραγμοσύνη) — Букв.: «занятость своим делом», или сосредоточенность на своей собственной внутренней жизни. См.: «Сказал старец: чем приобретается смиренномудрие души? И говорит: Когда думаешь только о своем» (Apophthegmata, col. sys. 21.27); «спрошен был старец: каким должно быть монаху? И отвечал: по-моему, как единому со Единым (μόνος προς μόνον)» (Ibid., 21.4). Но египетские отшельники не достигали в этом таких крайностей, как сирийские. Так, блж. Феодорит повествует о затворнике Саламане: «... Архиепископ города... узнав о добродетели этого мужа, пришел к нему однажды с намерением преподать дар священства. Приказав проломать часть стены, он возложил руки на Саламана, совершил молитву, многое ему сказал, объяснил, какая благодать ему дана, и затем удалился, не услышав ни единого слова. После этого архипастырь повелел заделать пролом в стене» (История боголюбцев 19.2; PG 82,142D).