56. Но поелику написано: Возлюбиши Господа Бога твоего всею душею твоею[258] и ближнего твоего, якоже себе[259], и в сию обою заповедию закон и пророцы висят[260], то всегда и перед Богом превозносящийся, и перед ближним, в двух этих страстях исполняется целого груза страстей, и нечестия, и греха. Итак, ясно указало слово, что, находясь в подчинении у этих страстей, подчиняемся как бы главарям разбойников, с которыми всегда и легионы вооруженных воинов; говорю, сопутствуют им колонны злых страстей как филархам гибели, и великими и опасными мы осаждаемы грехами, прогневляя Бога в превозношении и бесстрашии, особенно во время молитвы и богослужения, и ближнего раздражая превозношением и завистью, злобствуя против него. Как дадим ответ? Чем оправдаемся пред Богом? Я же затрудняюсь, чада, простите мне, ради Господа. Почему и, как говорилось в начале, хорошо и метко сказал Божественный апостол о жалком и ничтожном нашем роде, что, как безрассудно мы утверждаем, будем творить злая, да приидут благая. И о награде причитающейся добавил, говоря: Ихже суд праведен есть[261]. Если же раздражаем[262] Господа, возлюбленные, то не крепчайши его есмы[263]. Почему прошу и умоляю, чада, благословенные рабы Христовы, — многими слезами, и стенаниями, и истинным смирением умилостивим Бога. Ибо, как превозношение и бесстрашие к этим обеим заповедям, говорю, к Богу и человеку делает расположенными заблуждающихся враждебно и губительно, так и смирение к обоим, к Богу и ближнему, — благоприступно, и приветливо, и любезно. Ибо Господь, сказано, гордым противится, смиренным же дает благодать[264]. Особенно же любовью к Богу и ближнему сильно вооружимся и возможем, легко перелетев через все западни вражии, достигнуть спокойного и тихого пристанища жизни, со Христом царствовать, Его же царство, и слава, и сила вовеки».
Гл. 11. Кончина Георгия и погребение. Эпилог
57. После этого святой отец наш Георгий впал в недуг, в котором и умер. В вечер же, в который он скончался, чтобы явилось, с каким упованием он отходит ко Господу, по устроению Божию прибыло множество гостей. И у меня было много хлопот по моему служению. Некие же из братьев, сидевшие со старцем, часто приходили, говоря мне: «Ищет тебя старец, говоря: "Где Антоний? Позовите мне его. Собираюсь уже отходить"». Я же разрывался надвое, желая и служение мое окончить, и снова вернуться к старцу. Старец же, узнав это духом, указал мне: «Не печалься и не тревожься, чадо, но исполни свое служение. И подожду тебя, пока придешь». Встали гости от трапезы, и появились другие; протянулось время почти до полуночи. А старец ждал. И вот, исполнив свое служение и отпустив всех гостей, я пришел к нему. И увидев меня, обняв и поцеловав, и благословив, повернулся на восток и говорит: «Изыди, душа моя, о Господе, изыди». И трижды сказав слово, предал дух Господу, в нем и вместе с ним подвизавшемуся в этом прекрасном и благочестном жительстве. Так отошел он, как кто-нибудь удаляет шаг, — мирно и очень тихо. Ибо совершенно очевидно, в руци Божий предал дух, как написано: праведных души в руце Божию и не коснется их мука[265]. И снова: честна пред Господем смерть преподобных Его[266]. Я же, поняв, что он предал дух*, упал к нему на грудь и скорбел, и оплакивал разлуку со святым отцом. Похоронив же со псалмами, и пением, и песнъми духовными[267], положили в могилы святых отцов, и теперь с ликами святых он предстательствует за нас и за весь мир.
262
В оригинале: παρά ζήλον μεν; однако это место следует читать слитно: παραζηλουμεν — «раздражаем», как у ап. Павла (1 Кор 10:22). Латинский переводчик повторяет ошибку, имеющую место в рукописи: ex ira contra Deum.