Мужчина, чуть улыбнувшись, сверился с часами – в результате нехитрых операций с генами, те являлись простой функцией мозга, определяющей время на основе комплекса показателей обмена веществ и активности собственных внутренних органов. Он не пользовался никакими имплантами, как то было популярно на отсталых мирах, поскольку зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе наилучшее. Включая женщин.
– Как твой благоверный – не боишься, что он сейчас вернётся?
Он знал, в какое место бить: Юдифь, урождённая Ла Хэнк, терпеть не могла своего супруга, которому приходилось заниматься писательством, чтобы обеспечить её. Свернувшись клубком, она обхватила колени руками, потом разместила сверху свой аристократический подбородок, точно товар в лавке, и окинула любовника пылающим взглядом.
– Недавно он ударил меня! Роже знает, что я…
Мужчина рассмеялся:
– Роже знает, что мы!.. Не так он глуп, можешь в этом не сомневаться! – Его смех стал ещё циничнее. – А ты думала, что он постарается застать меня – и наказать, подобно всем праведным мужьям?
Судя по выражению её лица, всё именно так и обстояло. Он получил искреннее удовольствие оттого, что знал нечто, позволяющее превратить её разочарование в смятение.
– Знала бы ты, с кем он сейчас… Или ты думаешь, это только ты умеешь ублажать его литературного агента, чтобы тот запустил в тираж очередную негодную книжонку?
– Какой же ты мерзавец, Хью! – выпалила она, встав во весь рост. – И что, ты уже ничего не поделаешь с ним? Ведь ты обещал…
Хью Бернс, преуспевающий литературный агент, терпеть не мог вырождающееся дворянство, способное только вздыхать над душещипательными романами – и, в отдельных случаях, даже писать их. Роже оказался большой находкой, позволившей добиться настоящего коммерческого успеха, однако звезда его явно клонилась к закату. Последний роман, о человеке, мнившем себя Богом, творцом планет и астероидов – и внезапно таковым и оказавшимся, – была воспринято критикой, мягко говоря, неоднозначно. Кое-кто считал, что это оригинально, даже находились такие – любители галлюпана, конечно, Хью и сам им приплачивал за хвалебные рецензии, – которые превозносили Роже Ле Сажа – но они были в меньшинстве.
Подавляющее большинство отзывов носило разгромный характер. Заголовки вроде «Дешёвый писака претендует на место в истории», «Ле Саж свихнулся, совсем как его главный герой» и им подобные пестрели в электронных изданиях. Влиятельным людям стоило большого труда как-то закрыть тёмную бездну недовольства, готовую уже пожрать и издательство, от которого Хью зависел материально. «Фурукава», компания-владелец контрольного пакета акций, в конце концов, высказала недоверие, а этого было достаточно. Ле Саж как писатель действительно закончился, сомнений не оставалось. Его никто не примет, и Хью это отлично понимал.
Глядя в глаза женщине, которую, как ему порой казалось, он даже любил, Бернс улыбнулся и пожал плечами:
– Подавай на развод, пока ещё молодая и можешь найти себе другого. К тому времени, пока процесс закончится, ты не узнаешь Роже. Он уже не сможет написать хоть что-либо, достойное публикации.
В её глазах мелькнул страх.
– Развестись?..
– Руководство «Фурукава» им недовольно, а оно действительно всесильно. Ты же знаешь, какие они, в этих нео-дзайбацу… Нет прибылей – нет денег. К тому же этот роман Роже… Даже директора издательства, не говоря уже о редакторах или агентах вроде меня, дрожат, вспоминая о том, какой гром вызвал на наши головы твоего супруга. Конечно, я понимаю, тебе будет непросто, – Хью сделал шаг вперёд на кровать и обнял Юдифь за плечи, – но, поверь мне, твоя честь будет отмщена. Он ответит за всё – причём собственной головой!
При упоминании о фамильной чести в глазах Юдифь загорелся огонёк, её руки начали гладить плечи и грудь Хью.
– Как он будет наказан? Расскажи мне!
Хью коротко рассмеялся:
– О, его ожидает длинный путь. «Фурукава» недавно подписала контракт с правительством одной планетёнки на поставку редкого минерала – но заведомо невыгодный. За ними подобного не водится, и можно предположить ожидающийся крах местного рынка, общественные катаклизмы. Там и свои какие-то осложнения, я даже толком не знаю…
Он сжал её талию, а потом поднял левую руку, запрокидывая голову Юдифь для поцелуя. Она улыбнулась в ответ и, прикрыв глаза, подставила свои губы.
Её муж умрёт. Подобно многим женщинам бальзаковского возраста, она годами мечтала услышать эти слова – и, наконец, услышала.
Глава X