Тридцатимиллионный Ишкедон, один из двадцати шести районов Туфы за номером «19», далеко не первое десятилетие являлся первым по доле Иррегуляров среди жителей. Удерживал он, разумеется, и сомнительную пальму первенства по следующим видам преступлений: умышленные убийства, вооружённые грабежи, похищения и, конечно, торговля наркотиками. Проституция не считалась преступлением, равно как и сводничество – наоборот, правительство даже финансировало ряд программ, популяризирующих официальную регистрацию «ночных бабочек». Впрочем, от программ этих было мало толку, так как их саботировали сутенёры, не желающие платить налоги.
Ишкедон прославился своей теневой экономикой: десятки организованных преступных группировок конкурировали и порой сражались друг с другом «за тротуар», за лучшие условия ведения бизнеса, за доступ к водопроводам, наконец. Кстати, объём не дошедшей до потребителей воды являлся объективным показателем, отражающим численность Иррегуляров, ведь все знали, что эти общественные паразиты незаконно врезают дополнительные рукава в водопроводы.
В канализации обитали подлинные изгои, потенциальные враги государства, и Полисрегуляры дрожали, услышав вечером скрежет отодвигаемого кем-то канализационного люка.
Дим, осуществлявший свою первую курьерскую доставку, знал главное: полиция – это враг. Специфический, вызывающий тошноту запах, различимый, казалось, за десятки метров, позволял полицейским безошибочно определить «Иррегуляра К», как они их называли, поэтому курьеров подбирали обычно из новичков. Переодевшись в чистое, мальчик стал практически неотличим от жителей «верха», так как не успел ещё пропитаться нечистотами, намертво провонявшими всё их подземное жильё.
Несколько раз его путь пересекался с патрулями, но острый нюх правоохранителей, несмотря на хвалёные генетические усовершенствования, не обнаруживал ничего подозрительного. Возможно, запах крови от ран глушил все остальные, а возможно, правдой были сказанные Пополамом на прощание слова: все полицейские получают свою мзду и не лезут, куда не следует, разве что им не оставляют другого выбора.
Дим, воспользовавшись трамваем на электромагнитной подвеске, через неполных полчаса оказался близ нужного дома по улице Яркосолнечной, назначенной местом встречи. Разноцветные, подобные мармеладкам, дома – голубые, красные, зелёные – лепились друг к другу, поражая своими причудливыми формами. Некоторые меняли форму или окраску в зависимости от погоды, другие могли медленно вращаться вокруг собственной оси, обеспечивая хозяину постоянный доступ солнечного света, третьи вдруг становились прозрачными, открывая любопытным взорам сторонних наблюдателей то, что происходит внутри.
Многое из увиденного Димом в таких жилищах ему не понравилось – зачастую это были сцены разврата, порой совмещённого с насилием. Проститутки работали, одновременно рекламируя себя; некоторые, наиболее успешные, делали просмотр своего «акта» платным. Как мальчик и подозревал, здесь ещё жили благополучные и состоятельные – по меркам Ишкедона – люди.
Они казались ему ханжами, продающими свою свободу и тело. Куда им до честного, скромного быта в общекомнате имени Льва Троцкого! Воистину, таким не свершить Революцию!
Наконец, к нему приблизился человек, уже знакомый по трёхмерной записи – тощий, высокий, с перекошенными, как у горбуна, плечами. Его звали Киссар.
– Кровь и мясо, – произнёс Дим пароль, который заучивал больше времени, чем провёл в пути.
– Вода для страждущих, – ответил Киссар. Как отлично помнил Дим, это был верный ответ. Они отошли в сторону; озираясь по сторонам, юный курьер увидел в стороне группу зевак, явно наблюдавших за ними, и подумывал было о том, чтобы немного выждать, но Киссар торопился.
– Не бойся, я их знаю. – Его рука, скрюченная ещё при рождении, на удивление ловко схватила пакет, едва он покинул тайник. Взамен Дим получил свёрнутые в рулон купюры, которые тут же спрятал в хранилище, вырезанное в его плоти.
– Всё, расходимся, что-то они на нас странно смотрят. – Киссар, не дожидаясь ответа, исчез, оставив Дима посреди улицы в одиночестве. К нему тем временем приближались те самые, вызвавшие его подозрения, ребята. Похоже, сделка привлекла их внимание.
Не сделал Дим и десятка шагов, как его окружили.
– Ты кто? Откуда? Говорить умеешь? Что ты здесь забыл? Всё, включая право ходить по Яркосолнечной, стоит денег – у тебя есть? – вопросы сыпались один за другим. Кольцо сжималось, парни – немногим старше его самого – вели себя всё более угрожающе. Один даже извлёк нож-моледиссемблер. Сглотнув, посланец Ргота выдавил что-то в ответ. Его даже не стали слушать.