Но пролитая кровь вопияла о мщении, и весь Израиль услышал этот призыв. Первыми откликнулись асидеи, самые храбрые из евреев; они взялись за оружие и явились к Маттафии.
А вслед за ними к нему стеклись все беглецы и преследуемые, умножая число воинов.
Когда стало их достаточно для обороны и нападения, они обрушились на отступников «и поражали в гневе своем нечестивых и в ярости своей мужей беззаконных», убив многих, а остальных вынудив спасаться под защитой язычников и раствориться среди них.
Отвоевав Иерусалим и весь Израиль, Маттафия и пятеро его сыновей двинулись на восток и на запад, к северу и к югу, разрушая святилища, воздвигнутые чужеземным богам.
Но однажды почтенный старец прервал поход, чувствуя приближение смерти, и призвал сыновей к своему ложу.
— Дети мои, — обратился он к ним, — возревнуйте о законе и отдайте жизнь вашу за завет отцов наших. Ныне усилились гордость и испытание, ныне время переворота и гнев ярости. Вспомните же о делах отцов наших, которые они совершили во времена свои, и вы приобретете великую славу и вечное имя. Вот Симон, брат ваш: знаю, что он муж совета, слушайте его во все дни; он будет вам вместо отца. А Иуда Маккавей, крепкий силою от юности своей, да будет у вас начальником войска.
Напутствовав своих чад, он благословил их и, испустив дух на сто сорок шестом году праведной жизни, как сказано, «приложился к отцам своим». Его похоронили в Модине в семейной усыпальнице, и весь Израиль, оплакивая его, погрузился в траур.
С этого времени, как повелел старец, Симон стал головой, а Иуда — десницей; началась долгая, яростная, смертельная борьба.
Аполлоний, наместник Антиоха в Иудее, собрал воедино все свои отряды и двинулся из Самарии во главе большого войска.
Иуда выступил против него, разбил и уничтожил его воинство и его самого, забрал меч убитого и до смерти не держал в руках иного оружия.
Тогда Сирон, другой военачальник Антиоха, правивший в Нижней Сирии, собрал значительное войско и пошел к Вефорону. В своей свите он вез работорговцев, которые должны были за проданных им иудеев заплатить Риму дань от царя Антиоха.
Иуда не позволил врагу продвинуться в глубь страны.
Но когда он оказался лицом к лицу с Сироном, его соратники стали убеждать его, что противник в двадцать раз более многочислен, чем его отряд. На это он отвечал:
— У Бога небесного нет различия, многими ли спасти или немногими.
И он обрушился на сирийцев. Те бежали, а сам Сирон едва смог достичь побережья и вернуться на барке в Антиохию.
То же случилось с тремя другими армиями, посланными Антиохом против Иуды, который перебил три тысячи человек у Горгия, пять тысяч — у Лисия и восемь — у Тимофея.
Антиох Эпифан умер от ярости, и наследовал ему его сын Антиох Эвпатор. Новый монарх решил одним ударом покончить с сопротивлением преданных вере, которых он называл горсткой разбойников.
Он снарядил армию в сто тысяч пеших, двадцать тысяч конных воинов и тридцать два слона.
А каждый слон, ведомый погонщиком-индийцем, нес на спине деревянную башню с тридцатью двумя стрелками.
Во главе этой ста тридцати одной тысячи человек царь двинулся на Иерусалим.
Исполинское воинство наводило страх звуками боевых рожков, трубным ревом слонов и ржанием лошадей.
Кавалерия двигалась справа и слева, поддерживая боевой дух пеших ратников звуками труб. Одним боком войско прижималось к горам, другим — выплеснулось на равнину, а когда солнце било в золотые и бронзовые щиты, они отбрасывали на окрестные холмы такой свет, что те, казалось, вспыхивали.
Все бежало перед этой людской лавой; сыновья несли на себе стариков, женщины волокли детей, да и зрелые мужи первыми пускались в бегство — так ужасен был грохот шагов, топот лошадей, такой страх наводили яростно трубившие слоны!
Но Иуда Маккавей вышел наперерез врагу.
Бой был ужасен. В первой же стычке полегло шесть сотен воинов Эвпатора. А один из юношей-иудеев, по имени Елеазар, заметив самого крупного и по-царски разукрашенного слона, подумал, что тот несет на себе самого Антиоха Эвпатора. Он решил обезглавить вражеское войско и приобрести себе вечное имя, а потому, поражая противников направо и налево, мечом проложил себе дорогу к четвероногому чудовищу, нырнул ему под брюхо и снизу вонзил меч в его внутренности. Слон рухнул, и вместе с ним — башня с тридцатью двумя воинами. Но, падая, он раздавил смельчака!
Однако, несмотря на подобные чудеса храбрости, иудеям пришлось отступить; впервые они покидали поле боя не с победой.
Антиох Эвпатор продолжал продвигаться к Иерусалиму, а Иуда и его соратники укрепились в сионской крепости.
Там и осадил их царь.
Осада была долгой. Антиох поставил против стен множество стрелометательных орудий и машин, мечущих копья, камни и огонь.
Иудеи выставили свои устройства для метания.
Война обещала затянуться, как некогда в Трое; Антиох был готов девять лет стоять под стенами святого града, однако два обстоятельства заставили его снять осаду.
Дело происходило в седьмой год, год субботы (иудеи воздерживались от работ не только каждый седьмой день недели, но и раз в семь лет они не пахали и не сеяли, питаясь лишь теми плодами земли, которые родятся сами). Поэтому в войске Антиоха начался голод.
Кроме того, в самой Антиохии вспыхнул бунт.
Поэтому царь наспех заключил мир с Иудой, поспешил в свое царство и, возвратившись в столицу, был вместе с Лисием убит Деметрием, сыном Селевка, силой отлученным от трона и силой же вернувшим его себе.
Деметрий решил действовать с евреями иначе: вместо того чтобы навязывать им греческих, финикийских и египетских богов, он позволил им молиться кому хотят, но возжелал поставить во главе их первосвященника по собственному выбору.
Первосвященник обменял Бога и народ свой на дружбу с Деметрием; нечестивца звали Алким.
Но Иуда Маккавей был начеку. Он бросил клич: «Ко мне, Израиль!» — и его воины, разошедшиеся на время мира по домам, собрались по первому же знаку.
Тогда Деметрий призвал к себе Никанора, одного из первых вождей своих, и повелел истребить этот народ.
Верный привычке побеждать, Иуда не стал ждать Никанора. Он вышел ему навстречу и, ударив на него близ Хафарсаламы, разбил и уничтожил пять тысяч его войска.
После поражения Никанор собрал воедино оставшихся в живых, все еще в три раза более многочисленных, чем победившие его, и, ожидая подкрепления из Сирии, встал лагерем под тем самым Вефороном, где потерпел поражение Лисий.
Тогда Иуда пошел на Вефорон.
В тринадцатый день месяца а дар а противники сошлись; воины Никанора были отброшены, а сам военачальник убит.
Люди Деметрия, увидев, что их предводитель погиб, бросили оружие и обратились в бегство.
Но воины Иуды погнали их от Адаса до Газиры и трубили вослед им в вестовые трубы, возвещая городам и селениям Израиля о поражении врага. При этих звуках все, кто был способен носить оружие — от малых детей до стариков, — выходили из домов с именем Господа на устах и помогали громить некогда великолепное войско.
Все солдаты Деметрия полегли в землю Израиля. Никто не остался в живых. Иудеи отрубили голову Никанора и правую руку его, что он простирал надменно, и прибили к столбу у ворот иерусалимских. А тринадцатое число месяца адара постановили ежегодно праздновать как день великой победы.
Однако храбрые защитники политической и религиозной свободы от победы к победе истощали свои силы и число. Каждое новое сражение стоило им чистейшей крови из жил, каждая победа сокращала число бьющихся сердец.
И тут Иуда прослышал о храбром народе, возросшем и возмужавшем в боях. Это племя, говорили ему, на востоке покорило галатов и сделало их своими данниками, на западе захватило страну Испанскую, овладев ее серебряными, золотыми и свинцовыми рудниками. Они подчинили себе отдаленных властителей, отразили все нашествия ипоплеменников со всех сторон света, победили Филиппа и Персея, царя Киттимского, в прах разгромили Антиоха Великого, повелителя Азии, вышедшего против них на войну со ста двадцатью слонами, с конницей и колесницами. Его самого они взяли живым и отпустили лишь в обмен на многих заложников и большую дань — от него и потомков его. Они захватили земли персов, мидян и лидийцев и подарили эти владения одному из своих союзников — царю Эвмену. А еще Иуде сказали, что греки, единоплеменники великого Александра, полтора века назад прошедшего мимо Иерусалима в силе и славе побед, — греки вознамерились было покорить этот народ, но одного военачальника и единственной из многих армий оказалось достаточно, чтобы рассеять их, сжечь города и сровнять с землей крепости, а женщин и детей увести в рабство. И еще уверяли его, что народ этот рассеял, покорил или привлек к себе все царства и города, противившиеся ему.