— Слава Всевышнему!.. Слава Господу Иисусу!.. Чудо! Как и обещал Иисус, мертвый воскрес.
Никогда ранее Христос не совершал более явного, невероятного чуда при столь большом стечении народа.
Понятно, что видевшие все это, не владея собой, пустились бегом в Иерусалим, рассказывая о том, что им открылось, и крича:
— Слава Создателю! На этот раз Мессия явился нам! Сам же Иисус удалился к границе пустыни в город Ефраим, а Магдалине, Марфе и особенно вновь обретшему жизнь брату их, пытавшимся удержать его в Вифании, отвечал:
— Мой час еще не настал: я еще вернусь разделить с вами прощальную трапезу, это случится на будущую Пасху.
И он быстро пошел в сторону пустыни и вскоре исчез из глаз.
VI. ГОРЕ ТЕБЕ, ИЕРУСАЛИМ!
Слух о чуде разнесся не только по Иерусалиму, но и за его пределами. Чтобы увидеть Лазаря, притронуться к нему, люди приходили из Гефсимании, Анафофа, Вефиля, Силоама, Гаваона, Эммауса, Вифлеема, Хеврона и даже Самарии. Многие очевидцы переставали верить глазам и рукам своим — особенно те, кто отдал ему последний скорбный долг. Они не уставали повторять:
— Мы же видели, как он умер! На наших глазах его облачали в саван и пелены! При нас его хоронили!
Но сколь велика была радость простого народа, столь же невероятной стала растерянность фарисеев, против которых в проповедях Христа звучало больше всего обвинений. Смущены и подавлены были также иродиане, обязанные всем тетрарху Ироду. Ирод же, во всем зависимый от римлян, больше всего боялся, как бы новый Иуда Маккавей не освободил единоплеменников от ига чужаков.
Ведь путы, хотя и позорные, были позлащены!
Фарисеи говорили:
— Что нам делать? Этот человек много чудес творит, а мы такого не можем!
Иродиане вторили им:
— Если оставим его так, то все уверуют в него и снова взбунтуются, а тогда придут римляне и овладеют местом нашим и народом!
Но боялись его только богатые. О них сын Божий говорил, что не они добром, а добро ими владеет.
С этого времени фарисеи и иродиане помышляли лишь об одном: предать смерти того, кого фарисеи называли богохульником, а иродиане — бунтовщиком.
На их стороне был первосвященник Каиафа, обещавший казнить преступника. Но напрасно они искали Иисуса в городе и его округе. Как мы только что говорили, Христос был уже в Ефраиме, на краю пустыни и ждал там, пока подойдет его смертный час.
Время это приближалось, дело шло к Пасхе, и Иисус сказал:
— Идем в Иерусалим.
Им предстояло вновь пройти через Самарию.
А отправиться в Иерусалим, чтобы справить там Пасху, — значило без обиняков объявить себя иудеем и противником самарян. Вот почему первый же город, где объявились Иисус и апостолы, отказал им в гостеприимстве.
Видя это и не желая терпеть оскорбления, наносимые их наставнику, двое из учеников обратились к нему:
— Господи! Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их?
Иисус лишь улыбнулся. Он увидел, что апостолы начали постигать его власть и сознавать свою силу. Однако он упрекнул их, ибо они поддались порыву ярости. Он сказал:
— Не знаете, какого вы духа; ибо сын человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать.
И они пошли дальше по дороге к Иерусалиму. За час пути до города Иисус остановился.
— На этот раз, — сказал он, — случится то, что предсказано пророками. Слушайте, и пусть каждый узнает, что ему предстоит. Сыну человеческому должно много пострадать и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками. Его обрекут на смерть и предадут язычникам. Ему будут плевать в лицо и осыпать побоями. Но на третий день он воскреснет.
Кое-кто из апостолов так беззаветно уверовал в будущее воскресение, что двое из них приблизились к Иисусу и сказали:
— Учитель, нам бы хотелось, чтобы вы позволили нам то, о чем попросим. То были Иаков и Иоанн.
— Что должен вам дозволить тот, кто осужден умереть? — спросил Иисус.
— Позволь, — ответили они, — чтобы мы сподобились славы и в царствии твоем сидели бы от тебя по правую и левую руку.
— Ваша просьба исполнится, — заверил их Иисус, — потому что веруете в меня.
В пятницу, за неделю до того дня, который из-за смерти Спасителя назовут Страстной пятницей, он добрался до Вифании.
Ученики опередили его и предупредили Симона, у которого Христос уже останавливался.
Все тотчас приготовились к трапезе. Мужчины заняли место у стола, женщинам же не полагалось в этот день есть вместе с ними. Посему Марфа принялась помогать по хозяйству и заботиться об угощении, а Магдалина села прямо на пол у ног Иисуса, жадно ловя каждое его слово.
Не вытерпев, Марфа спросила ее:
— Что ты теряешь здесь время, вместо того чтобы помогать мне?
— Я слушаю, — сказала Мария.
И тотчас же вопросительно посмотрела на Иисуса, чтобы понять, должна ли она подняться и пойти помогать своей сестре или же не двигаться с места и внимать ему.
— Останься, дитя мое, — сказал Иисус. — Ты избрала благую часть.
И Магдалина сидела и слушала.
Когда все кончили есть, она ненадолго вышла и вернулась, неся алебастровый сосуд, полный драгоценного миро, возлила Иисусу на ноги, а затем, как и в первый раз, отерла ему ступни своими волосами.
После же она разбила сосуд, стоивший в два раза больше, чем миро, которое в нем было, а остатком благовоний окропила главу Христа.
Тут один из апостолов, Иуда, не в силах скрыть внезапно охватившей его зависти, вскричал:
— Грешно тратить драгоценное миро и разбивать такой сосуд! Лучше бы продать это миро за триста динариев и раздать их нищим!
Грустно посмотрел на него Иисус: он прочел в сердце Иуды, что отнюдь не о нищих пекся тот, а мучился тщеславием.
И тогда голосом, в котором звучала такая печаль, что у многих навернулись на глаза слезы, Иисус произнес:
— Что смущаете женщину? Она доброе дело сделала для меня. Ибо нищих всегда имеете с собою, а меня — не всегда. Возливши сие миро на тело мое, она приготовила меня к погребению. Спасибо, женщина.
Только те, кому он предсказал свою грядущую смерть, поняли его, Магдалина же посмотрела на него с испугом:
— О чем говоришь, Господи? — спросила она.
— Подожди и увидишь сама, — грустно ответил Иисус. — Обещаю, несчастная грешница, первой тебе объявлюсь в награду за страдания, кои ради меня претерпишь.
— Я не поняла твоих слов, — прошептала Магдалина, — но мне нет нужды в этом, потому что верую в тебя, Господи.
Субботний день Иисус провел с Марфой, Магдалиной и Лазарем, а утром в воскресенье пустился в путь. Множество паломников, прошедших в Иерусалим через Вифанию, разнесли слух о его появлении, и это вытолкнуло на улицы весь бедный люд.
Лазарь предложил Иисусу лошадь, но тот ответил:
— Лошадь — животное, уместное для войны. Я же несу не войну, но мир; кроме того, в Виффагии меня уже поджидает тот, на ком поеду.
С тем и отправился.
Когда же оказался он в виду Виффагии, то подозвал двух учеников и сказал им:
— Пойдите в селение, которое прямо перед вами, и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязавши, приведите ко мне.
— А если хозяин воспретит нам взять их? — спросил один из посылаемых.
— Отвечайте, что они надобны Господу, и он тотчас пошлет их.
Двое учеников пошли вперед и почти тотчас вернулись с ослицей и осленком.
Апостолы покрыли осленка своими одеждами, и Христос сел на него, а высыпавший на дорогу народ славил Мессию: одни постилали свои одежды перед ним, другие посыпали его путь цветами. И все восклицали: «Осанна!»
Добравшись до скалы, возвышавшейся над городом, Христос остановился и бросил взгляд на стены иерусалимские.
— О Иерусалим! — со слезами в голосе произнес сын Божий. — Если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Ибо я несу тебе благословение! Но это сокрыто от глаз твоих! Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени, когда Искупитель тебя посетил!
С тех пор эту скалу назвали горой Предсказания.