Консервативные протестанты-фундаменталисты и иудейские экзегеты по сей день отвергают выводы критической библеистики и опасаются пользоваться историческим методом. На такой позиции долго оставалась и официальная католическая экзегеза.
7. Русская Православная библейская наука. Развитие Русской Православной библейской критики началось только в XIX веке. Укажем на имена митр. Филарета (Дроздова), Г. К. Властова (1827-1899), И. Я. Олесницкого (1814-1877), еп. Палладия Пьянкова (1816-1882), С. М. Сольского (1835-1900), Ф. Г. Елеонского (1836-1900), Н. А. Елеонского (1843-1910), еп. Михаила Лузина (1830-1877), И. Н. Корсунского (1849-1899), П. А. Юнгерова (1856-1921), П. А. Лопухина (1852-1904), И. Е. Евсеева (1868-1921), М. Э. Поснова (1873-1930) и другие. (Перечень их работ составлен В. В. Воронцовым и приложен к переводу «Руководства к чтению Библии» Ф. Вигуру; М., 1916). Труды этих ученых охватывали текстуальную критику, исагогику и экзегетику. Ни одна книга Ветхого Завета не прошла мимо их внимания.
В конце XIX и начале XX века ряд русских православных ученых высказался за необходимость считаться с данными критической библеистики. С. Н. Булгаков в 1910 году писал, что вопрос об авторстве или времени написания «не исчерпывает вопроса о религиозном авторитете священных книг, который зависит отнюдь не от исторической точности надписания их автора, но от церковной оценки содержания этой книги, выражающейся в признании ее каноничности» («Русская Мысль», 1910, # 6). Среди тех, кто принял выводы критической библеистики, православный историк проф. Богословского Института Б. А. Тураев, религиозный философ и историк С. Трубецкой (1862-1906), Н. М. Дроздов (1849-1920), свящ. А. Ельчанинов (1881-1934), Б. И. Сове, проф. Моск. Духовной Академии И. Д. Арсеньев и другие. Из греческих православных ученых их точку зрения разделял проф. Афинского университета В. Веллас.
В феврале 1944 года в Св. Сергиевской Духовной Академии (Париж) проф. А. В. Карташев (1875-1960) произнес актовую речь, в которой призвал православных библеистов больше считаться в своей работе с данными библейской критики. (Через три года текст речи был издан отдельной книгой.) Он подчеркивал, что исагогика во многом затрагивает чисто научные проблемы, не касаясь боговдохновенности св. книг. Проф. Каташев считал необходимым принять следующие выводы ветхозаветной науки:
1. Пятикнижие создавалось не одним Моисеем, а было дополнено боговдохновенными книжниками на основе Моисеева Предания (см. §15).
2. Исторические книги Ветхого Завета были написаны в эпоху Плена на основе более ранних источников.
3. Книга пророка Исайи есть антология произведений целой школы, восходящей к самому прор. Исайе. Им написана только одна часть книги, остальные — принадлежат его последователям.
4. Псалтирь создавалась на протяжении времени от Давида до начала эпохи Второго Храма.
5. Кн. Притчей лишь в своей основе восходит к эпохе Соломона, а полностью сложилась в период Второго Храма.
6. Книги Екклезиаста, Иова, Даниила принадлежат к послепленной эпохе.
Эти выводы еще нельзя считать окончательными, но сегодня они приняты подавляющим большинством библеистов всех конфессий. Они нуждаются в серьезном изучении с православной стороны. Св. Сергиевская Духовная Академия ведет курс Ветхого Завета в направлении, намеченном докладом А. В. Карташева (работы ее ректора, протопресвитера А. Князева).
8. Современная католическая и протестантская библеистика. После энциклики «Дивино аффланте спириту» (1943) и послания Папской библейской комиссии кардиналу Сюару (январь 1948) католическая экзегеза также была перестроена в свете достижений библейской критики. Второй Ватиканский Собор активизировал библейские исследования и дал дальнейшее развитие положениям энциклики 1943 года. В соборной догматической конституции «О божественном Откровении» сказано:
«Так как Бог говорил в Священном Писании через людей и по человечеству, толкователь Священного Писания, с целью уяснить, что Бог хотел нам сообщить, должен внимательно исследовать, что священные писатели действительно разумели и что Богу было угодно нам открыть через их слова. Чтобы выяснить цель священнописателей, нужно, кроме другого, принимать во внимание «литературный жанр». Действительно, истина предлагается и выражается по-разному и различными способами в текстах исторических, или пророческих, или поэтических, или в других видах речи. Поэтому нужно, чтобы толкователь исследовал смысл, который священнописатель хотел выразить и выразил в определенных обстоятельствах, соответственно условиям своего времени и своей культуры, с помощью употреблявшихся в его время литературных жанров… Эти Книги (Ветхого Завета), хотя в них есть вещи несовершенные и преходящие, однако показывают истинное Божественное детоводительство» (III,12, IV,15).