И вот я считала не просто дни, а часы до того момента, когда отец приедет за мной. От полной и безнадежной депрессии меня спасали лишь видео-разговоры с Исаевым. И я буквально ждала каждого вечера, когда Феликс освободится от работы в автосервисе, где он проводил все свое свободное время, и позвонит мне.
Сегодня я умудрилась отделаться от назойливого внимания Ивана задолго до конца рабочего дня Исая и бродила по территории «тюрьмы». А когда Феликс позвонил, я нацепила наушники и полностью погрузилась в разговор. Я просто безумно скучала по своему парню. И, судя по ласковому и озорному взгляду, парень по мне тоже.
– Домой хочу, надоело здесь, – тихо прошептала я, неосознанно поглаживая пальцем уголок экрана, ненавидя расстояние и всю семью Судаковых.
– И я к тебе хочу, – вдруг серьезно произнес Феликс, глядя в глаза.
Мое сердце замерло, словно перестало биться. Кажется, замер весь мир, даже легкий ветерок отступил, оставляя нас с Исаевым наедине.
А я вдруг подумала, что очень сильно люблю его. Люблю так, что никакие слова не могут передать моих чувств. Нет таких слов. Не существует.
Не знаю, что смог рассмотреть Феликс в моих глазах, но он тоже замолчал, напряженно глядя на меня с экрана.
За этот год я каждый день чувствовала, что дорога ему, что нравлюсь, что он ценит и уважает меня. Но мы как-то умудрялись избегать признаний. Словно бродили вокруг, да около. Словно боялись вспугнуть и разрушить то хрупкое чувство, которое зарождалось в наших сердцах.
А сейчас это чувство окрепло настолько, что о нем уже можно смело говорить вслух.
– Люблю тебя, – тихое признание сорвалось с моих губ, а я зажмурилась, струсила, испугалась.
– Бельчонок! – голос Феликса звучал сипло, словно он подхватил жуткую простуду. – Открывай глаза.
Я отрицательно затрясла головой, все еще крепко жмурясь.
– Давай-давай, Арсения, я жду! – так же тихо и проникновенно произнес Исаев.
Пришлось подчиниться, ведь если Феликс звал меня полным именем, то говорил он крайне серьезно.
– Ты же понимаешь, что это серьезно, Белочка? – строго проговорил Феликс, изучая мое лицо пристальным взглядом, а я осторожно кивнула. – Настолько серьезно, что я не отпущу тебя больше никуда. И не отдам никому.
Я поняла, что еще пару слов, сказанных сиплым, надломленным, бархатистым голосом, который приходилось слушать через наушник, а не вживую, и я буквально лопну от счастья. Кажется, не только мое сердце неистово колотилось от переполнявших меня чувств, но и все внутренние органы.
– И я тебя, – эхом повторила я, широко улыбаясь, кажется, на глаза навернулись слезы, хотелось плакать и смеяться одновременно.
– Черт! Белка! Еще целая долбанная неделя! Я свихнусь, если не увижу тебя сейчас! – выдохнул Исаев, уже привычным жестом, ероша волосы на затылке.
От этого движения мышцы на руке парня напряглись, и я умудрилась рассмотреть даже через камеру, как натянулась футболка Феликса, обрисовывая контуры.
Кажется, я тоже свихнусь. Не исключено, что моя крыша уже бесповоротно и благополучно уехала.
Об этом я и собиралась поведать Исаеву, как кто-то неожиданно дернул за проводок, лишая меня любимого голоса.
Я встрепенулась.
– Что там происходит?! – требовал ответа Феликс, а я обернулась.
Иван стоял позади, ухмылялся, держал в руке один наушник-капельку и ждал, судя по всему, моей реакции.
– Верни! – спокойно попросила я.
– Со своим придурком общаешься? – поинтересовался Судаков.
– Иван, неужели у тебя нет более срочных дел? – предположила я и выдернула свое имущество их рук парня.
Взглянула на экран. Исаев молчал, грозно смотрел в камеру и пытался расслышать, что у меня происходит. Я улыбнулась ему, якобы говоря, что все в пределах нормы. Но идиот Иван взял, да и обнял меня за плечи, еще и к себе прижал.
От неожиданности телефон выпал из моих рук. А когда я умудрилась оттолкнуть Судакова от себя и поднять мобильник, то Исаев уже не просто был недоволен, а завелся до критической отметки «катастрофа».