Но, оговаривая все это, нельзя это превращать в индульгенцию. Революционные силы ВСЕГДА невнятны. Политические лидеры ВСЕГДА неоднозначны. Внутри революционных действий ВСЕГДА есть спецфеномены. Что, Каменев и Зиновьев не опубликовали в газете заявление против ленинского плана вооруженного восстания, фактически «сдавая» тех, кто это восстание планировал?
Но внутри революционных действий ВСЕГДА есть еще одно: накаленная энергия масс.
К 1993 году у меня уже был немалый опыт работы в «горячих точках». Я внимательно отслеживал массовые шествия и митинги во многих городах СССР в эпоху так называемой перестройки (1989–1991 годы). Их организаторы обычно преувеличивали численность участников в несколько раз. Так возник миф о миллионных демократических митингах на Манежной площади. На Манежной площади не может разместиться миллион человек. (То же самое, кстати, и с Майданом Незалежности, со всеми прилегающими к нему «рукавами», во время «оранжевой революции»). Миллионный митинг я видел один раз — в Баку с десятого этажа гостиницы, рядом с которой этот митинг проходил.
Тот, кто это увидел и пережил, вряд ли стал бы говорить о миллионах на Манеже и Майдане. Миллионов человек там не было. Но ведь сотни тысяч действительно были!
Самым мощным массовым действом, осуществленным патриотической оппозицией, было 9 мая 1993 года. Тогда на улицу вышло реально до двухсот тысяч человек. Вскоре после этого неслыханного успеха прошли совещания патриотических интеллектуалов и политиков. К чему сводилась общая (между прочим, небезосновательная) оценка? К тому, что если 9 мая вышло так много людей (понимавших, кстати, что это рискованно), то в случае, если Ельцин разгонит законно избранную конституционную власть, а эта власть проявит стойкость, к зданию Верховного Совета (почему-то называемому Белым домом) выйдет полмиллиона людей, защищающих свое растоптанное социальное достоинство и Конституцию.
Реформы Гайдара начались в январе 1992 года. К октябрю 1993 года большинство российского населения было беспрецедентно и бесстыдно ограблено. Ученые, врачи, учителя ввергнуты в нищету. Армия и спецслужбы унижены. 9 мая было расценено как неопровержимое доказательство того, что революционная ситуация в ее классическом варианте уже сформировалась и окончательно созреет к осени 1993 года. Я до сих пор не знаю, почему я оппонировал этой точке зрения и сгоряча сказал, что к «Белому дому» соберется максимум 20 тысяч человек. Выйдя с совещания, я упрекал себя за горячность и совершенно несуразный прогноз.
После подписания Ельциным наглейшего Указа 1400, распускающего парламент (на что у Ельцина было не больше полномочий, чем у его дворника), вожди оппозиции вышли на балкон, ожидая встречи с полумиллионной толпой. Особенно на это рассчитывали те, кто приветствовался толпами, собравшимися к этому же «Белому дому» в августе 1991 года. Тогда они были не патриотами, а демократами. Бледные как мел, они смотрели вниз. Там было… Сначала 10, потом 15… Ну, 20 — но никак не 200 и не 500 тысяч человек. Я был потрясен ничуть не менее, чем они… Впрочем, обсуждать здесь те горькие события и их провокационные слагаемые я не имею права. Это было бы переключением внимания читателя на не имеющие отношения к основной теме сюжеты. Провокации и провокаторы — неотъемлемое слагаемое любой революции. Много раз за эти годы я спрашивал себя: «Почему я дал тот прогноз? Изумился, дав его?.. И второй раз изумился, увидев, что угадал?»
Практическое основание для того, чтобы дать такой прогноз, у меня было одно — крайняя неоднозначность результатов референдума, проведенного в апреле 1993 года. Но главным, наверное, все же стало теоретическое основание. Безыдеальных революций не бывает. А значит, 1991 год был не революцией, а сбросом, падением в регресс, продажей первородства за чечевичную похлебку жалкой, но желанной «нормальной жизни». За регрессивный «нормалёк» с его, блестяще угаданными Ельциным, «социотелесными» вожделениями.
Метафизика развития… Какая метафизика — без таинства, преобразующего личность! Такое таинство называется инициация?
Во-первых, совершенно необязательно. Мистерии были задолго до орденских инициации.
Во-вторых, ну и что? Воспользовались люди метафизическим опытом в своих целях. Вам цели их не нравятся? Воспользуйтесь тем же опытом для других целей… Или добудьте другой, еще более глубокий и достоверный метафизический опыт. Делайте все, что угодно — кроме одного. Не надувайте губы. И не прячьте голову под крыло. Ситуация уж очень взрослая для того, чтобы губки надувать и о злых силах без толку толковать. И слишком жестокая, чтобы прятать голову под крыло. Есть личность, выходящая из таинства преображенной. Историческая Личность с помощью еще более сложных метафизических социальных действ тоже может быть преображена… Дело не в этом… А в том, что преображение может иметь разный вектор.