Именно в этом состоят добродетели человека. Так, святитель Василий Великий пишет: «Мы получили от Бога естественное стремление делать то, что Он повелевает… Только в том случае, если мы применяем… эти силы соответствующим образом, мы свято живем в добродетели… Следовательно, определение добродетели, требуемой от нас Богом, таково: сознательное применение этих способностей согласно повелению Господа»[138]. Иными словами, вести добродетельную жизнь означает для человека жить в соответствии со своей собственной природой, то есть употреблять свои способности на то, ради чего они и были сотворены: направлять себя к Богу и осуществлять свое подобие Ему. Тождественность естественного состояния — то есть состояния Адама до грехопадения и человека, восстановленного во Христе, — и состояния добродетельного постоянно подтверждается отцами: «Как бы многочисленны ни были развиваемые нами добродетели, мы развиваем их в соответствии с природой», — пишет авва Евагрий[139]. «Пребывая в согласии с природой, мы пребываем в добродетели», — замечает преподобный Иоанн Дамаскин[140]. И преподобный Исаак Сирин говорит так же ясно, что добродетель — естественное состояние души[141]. Авва Дорофей показывает, что добродетели «позволяют прийти в себя и вернуться к естественному состоянию путем исполнения святых заповедей Христовых»[142]. А преподобный Иоанн Пустынник говорит, что, когда человек поворачивается к своей душе добродетелями, «он ведет себя так, как того требует его целостная природа»[143].
Отцы утверждают также, что в человеке истинное здоровье соответствует именно этому состоянию добродетели: добродетель есть естественное здоровье души, по словам аввы Дорофея Газского[144]. То же полагают святитель Василий Великий[145], авва Евагрий[146] и преподобный Максим Исповедник, который пишет: «Добродетель по отношению к душе есть то же, что здоровье для живого тела»[147]. Преподобный Исаак Сирин замечает: «Добродетель есть по природе здоровье души»[148]. Можно даже сказать, что добродетель для души значит больше, чем здоровье для тела, ибо, по словам святителя Василия Великого, «добродетели имеют большее сродство с душой, чем здоровье с телом»[149].
Только путем стяжания добродетелей, и в особенности их вершины — любви к ближнему, человек становится способным к духовному познанию/созерцанию, в котором его дух, а также и все прочие способности[150] действуют сообразно конечной цели его природы. Ибо человек, напоминает преподобный Симеон Новый Богослов, «был создан, чтобы созерцать природу видимую и быть приобщенным миру умопостигаемому»[151]. Климент Александрийский, который определяет человека как «истинное небесное растение»[152], говорит еще, что он «рожден для созерцания неба»[153]. Лишь в такой деятельности, полностью подходящей ему, человеческий дух, а через него и вся душа, обретают полноту своего здоровья. «Тем, чем здоровье [является] для живого тела… познание [является] для души», — замечает преподобный Максим[154]. «Когда разумная природа приобретет созерцание, которое ей прикасается, тогда и все силы духа будут здоровыми», — пишет в том же смысле авва Евагрий[155], который рассматривает как здоровье души еще духовное познание[156]. Равным образом у аввы Фалассия: «Здоровье души — это познание»[157].
144
«Зло есть болезнь души, лишенной естественного здоровья, то есть добродетели» (
146