Погружаясь в чувственную сферу, а также разворачивая автономную рефлексию абстрактного характера в области рациональной деятельности, разум обращается к внешнему. И он отделяет человека не только от Бога, но и от самого себя. На это явление святые отцы указывают как на отчуждение [в человеке] разума от сердца. Разумная деятельность в своем естественном состоянии соединена с сердцем, которое в терминологии патристики и Писания называется внутренним человеком, онтологическим центром человека и источником всех наших способностей. Когда ум осуществляет созерцательную деятельность, соответствующую его природе, он совершает круговое движение[277], он остается внутри сердца и не выходит вовне[278], но «входит сам в себя и через себя восходит к Богу»[279]. Прекращая же созерцательную деятельность и двигаясь уже не по кругу, а по прямой[280], ум выходит из сердца, а значит, из духовного центра человека и растекается вовне в некой рассудочной деятельности, в которой он рассеивается и разделяется[281] и которая делает человека отчужденным от себя самого и от Бога[282].
Ум в этом состоянии пребывает в постоянной рассеянности[283], без конца блуждая, паря и колеблясь там и сям[284], находится в непрестанном движении[285] в противоположность состоянию глубокого спокойствия (ἡσυχία), характеризовавшего его созерцательную деятельность. Его мысли, прежде сконцентрированные и собранные воедино, теперь многочисленны и разнообразны, разворачиваются и растекаются непрестанным потоком, становятся путаными и неустойчивыми[286], дробятся[287] и рассеиваются[288], разбегаясь в разные стороны[289], увлекают за собой и разъединяют всё существо человека. Преподобный Максим Исповедник может, таким образом, упоминать о «раздробленности души во внешних формах согласно внешнему виду чувственных вещей»[290], ибо душа становится множественной по образу чувственной множественности, которую она парадоксальным образом сама же создала и которая на самом деле является лишь иллюзией. Эта иллюзия — результат того, что душа стала неспособной воспринимать объективное единство сущностей по причине своего неведения о присутствии в них энергий Единого Бога.
От такого разделения ума и сердца, настоящей духовной шизофрении в этимологическом смысле слова, так как она разделяет (σχίζει) сердце (φρήν) человека, происходит разделение всей души. Вслед за умом, раздробляющимся и рассеивающимся во множественности мыслей, которые он производит, и чувств, которым он следует, все способности, беспорядочные и к тому же взбудораженные множеством страстей, действуют в разных, часто противоположных направлениях, делая человека существом, раздробленным на всех уровнях.
Как мы видим, неведение Бога влечет за собой для человека множество патологических последствий, соразмерных с тем фундаментальным значением, которое приобретало для него познание Бога, так что преподобный Марк Подвижник рассматривает это неведение как «мать и кормилицу всех зол»[291]. А преподобный Никита Стифат так кратко описывает некоторые из этих последствий: «Неведение — большое бедствие, и даже больше, чем бедствие. Это подлинно тьма осязаемая[292]. Оно омрачает души, в которых находится. Оно глубоко разделяет мысль и мешает душе соединиться с Богом. Все, что с ним соединяется, есть лишь беспорядок и безрассудство. Ибо оно делает всего человека безрассудным и бесчувственным… Когда оно распространяется и растет, тогда становится для подчиненной ему души геенной огненной, где находятся все муки, все скорби, все печали и стенания»[293].
277
Ср.:
279
281
Ср.:
284
Ср.: