Это тем более верно, что знания падшего человека формируются не только для того, чтобы восполнить интеллектуальную пустоту, образовавшуюся в результате утраты духовного знания, но еще и с целью удовлетворить чаще всего материальные потребности, большинство которых обусловлены страстями. «Когда знание следует за плотским желанием, — пишет преподобный Исаак Сирин, — оно берет от него богатство, тщеславие, наряды, телесный комфорт, оно прилепляется к рациональной мудрости, которая подстраивается под управление миром и не перестает изобретать, обновлять методы и естественные науки, оно несет все то, что увенчивает тело в этом видимом мире»[332].
Если эти различные формы знания могут дать человеку иллюзию подлинного знания и могут заполнить ощущаемую им пустоту, то никакой существенной пользы они тем не менее ему не приносят, ибо совершенно бессильны помочь в осуществлении его истинного предназначения, то есть никоим образом не содействуют его обожению. Преподобный Исаак Сирин говорит, что плотское знание «называется нагим знанием. Ибо оно лишено всякого попечения о Боге и истощает познавательную способность, лишая ее разума, поскольку оно руководствуется телом. Оно занято лишь этим миром»[333]. Не говоря ничего о Боге, оно также не говорит ничего существенного ни о человеке, ни о тварных созданиях, за которые тот несет духовную ответственность. «Такой способ познания в действительности есть незнание всего того, что есть благо»[334], — говорит преподобный Симеон Новый Богослов.
2. ПАТОЛОГИЯ ЖЕЛАНИЯ И НАСЛАЖДЕНИЯ
Человек был сотворен, дабы соединиться с Богом. Вожделевательная способность (ἐπιθυμία, ἐπιθυμητικόν, ἐπιθυμητικὴ δύναμις) была вложена в его природу для того, чтобы он мог желать Бога, стремиться к Нему, возрастать до Него и соединяться с Ним[335]. В этом для человека заключается нормальное использование этой способности; соответствующее ее природе[336] и помогающее ему оставаться здоровым[337]. «Глаз был сотворен для света; ухо — для звуков; всякая вещь для своей цели, а вожделение души — чтобы устремляться ко Христу»[338]; — утверждает святой Николай Кавасила. «Христос; Бог наш, есть цель всякого желания»[339], — говорит также преподобный Симеон Новый Богослов. Соединение с Ним является для человека самым желанным, соответствует самой его природе: «Вершина желаемого, — пишет святитель Василий Великий, — это стать богом»[340].
С любым желанием связано удовольствие; от естественной направленности своего желания к Богу человек получает огромное духовное наслаждение[341]. «Устраивая человеческую природу, — учит преподобный Максим Исповедник, — Бог наделил его дух возможностью наслаждаться, которая сделала человека способным неизреченно наслаждаться Им»[342]. Это «божественное и блаженное наслаждение (ἡδονή)»[343] является для человека самой высокой радостью, так как приобщение к жизни бесконечного Бога приносит человеку бесконечное наслаждение, Христос называет это совершенной радостью[344], — такого наслаждения он не мог бы достичь никаким иным путем, ибо любой предмет вне Бога, будучи конечным, способен приносить лишь частичное или ограниченное удовольствие[345]. Вот что замечает преподобный Максим Исповедник: «Есть лишь одно счастье — общая жизнь души и Бога Слова»[346]; «единственное удовольствие — это близость к Божественному»[347].
335
В рамках нашего изложения важно отметить, что большинство греческих отцов не ограничивают употребление термина ἐπιθυμία чувственными желаниями и без колебаний применяют его для обозначения желания человека, направленного к Богу (кроме преподобного Максима Исповедника; в числе прочих см.:
336
Ср.:
341
Ср.:
342
343
347
Там же // PG 90, 901А. См. также: Евагрий Понтийский. Умозрительные главы 3, 64; 4, 49; Практик 32; Климент Александрийский. Строматы 6, 9, 75, 1; Макарий Египетский, прп. 150 глав 106.