Только добродетели, как мы уже показали, принадлежат природе человека. Именно тогда, когда человек отвергает добродетели, он впускает в себя страсти, поэтому их следует определять в первую очередь через отрицание — как отсутствие, недостаток добродетелей, которые им соответствуют и являют в человеке подобие Божие. Авва Дорофей объясняет это следующим образом: «Мы прогнали добродетели и ввели на их место страсти… Это естественно, что мы обладаем добродетелями, данными нам от Бога. Бог, творя человека, вложил их в него, согласно словам: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему (Быт. 1, 26)… По подобию Нашему означает по добродетели… Итак, Бог дал нам добродетели вместе с естеством. Но страсти не являются естественными: у них нет ни бытия, ни сущности, они похожи на тьму, которая не существует сама по себе, но… существует лишь вследствие утраты света[786]. Душа, удаляясь от добродетелей из-за любви к удовольствиям, спровоцировала рождение страстей, потом укрепила их в себе»[787]. Преподобный Иоанн Дамаскин учит таким же образом: «Зло — это не что иное, как удаление от добра, подобно тому как и тьма есть отсутствие света. Это значит, что если мы, люди, остаемся в нашем естественном состоянии, то мы пребываем в добродетели, но если удаляемся от нашего естественного состояния, то приходим к противоестественному (παρὰ φύσιν), то есть к порокам»[788].
Как мы видели, добродетели при деятельности, согласной с их природой, то есть с конечной целью, которую Бог им определил при сотворении человеческой природы, представляют собой способности, возможности или наклонности человека. Они соответствуют правильному и разумному (λογικός) смыслу и использованию этих способностей, которые, как мы видели, предназначены направлять человека к Богу и возвышать его. Λογικός при этом означает для святых отцов соответствие Логосу, по образу и подобию Которого создан человек. Страсти, напротив, определяются противоестественной деятельностью (то есть отклонением от естественной и правильной конечной цели — иными словами, от Бога) способностей души и органов тела[789], их отклонением, расстройством, неправильным использованием (τταράχρησις). Преподобный Иоанн Дамаскин определяет страсти как «добровольное уклонение от того, что естественно, к тому, что противоестественно»[790]. Преподобный Никита Стифат также считает, что «страсти души вызваны способностями, идущими вразрез с ее природой»[791]. Преподобный Иоанн Лествичник пишет в том же смысле: «Мы сами заменили на страсти основные качества нашей природы»[792]. Авва Фалассий также говорит о превращении добродетелей в пороки[793]. А святитель Василий Великий объясняет: «Мы получили от Бога естественное стремление делать то, что Он велит… И только должным и верным образом пользуясь этими силами, мы живем свято в добродетели, отклоняя же эти силы от их цели, мы, наоборот, устремляемся ко злу. Таково в действительности определение порока: неправильное, противное Божественным заповедям использование способностей, которые Господь дал нам для блага. И таково, следовательно, определение добродетели, которой Бог требует от нас: усердное применение этих способностей по велению Господа»[794]. Святитель Григорий Палама тоже учит, что «именно неправильное использование сил души порождает отвратительные страсти»[795]. Преподобный Максим Исповедник, который часто говорит о противоестественном характере страстей[796], уточняет в том же смысле: «Ничто из того, что существует, не является дурным, но лишь неправильно используется и является следствием небрежения нашего духа по отношению к своему развитию согласно природе… Согрешение во всем — это неправильное использование… В какой степени мы неправильно используем силы нашей души: желающую, раздражительную и разумную, — в такой степени в нее вселяются пороки»[797]. Так же учит и Евагрий. Утверждая, что пороки разрушают «естественную деятельность души»[798], он дает более пространное объяснение: «Если все зло (злой помысел) рождено умом, раздражительной силой и силой желательной и если этими силами мы можем правильно или неправильно пользоваться, то очевидно, что именно через противоестественное использование этих частей [души] к нам приходит зло. И если это так, то нет ничего, что Бог создал бы плохим»[799]. Ориген, в свою очередь, утверждает: «Все движения души Бог, Творец всех вещей, создал для блага. Но на деле случается, что благие предметы ведут нас ко греху, потому что мы дурно ими пользуемся»[800]. И поэтому преподобный Максим Исповедник отмечает, что диаволу, «который сосредоточил борьбу на добродетели и познании», достаточно «изменить душу с помощью тех сил, которые находятся в ней», побуждая человека извратить их использование, изменить смысл их действий[801].
789
Святые отцы главным образом именно так различают «страсти души» и «страсти тела» (см.:
796
Ср.:
800