Каковы же плоды когнитивной текучести? С. Митен утверждает, что развитый язык стал основой коммуникации. Только с его помощью можно обсуждать идеи и планы, делиться знаниями и опытом, координировать коллективные действия (помимо, может быть, самых простых). Только с помощью развитого языка мышление может оторваться от конкретики образов, чувств и ощущений и принять форму внутреннего диалога с абстрактными идеями и логически выверенной аргументацией. В том же ключе высказывается Джаред Даймонд, предполагая, что развитое мышление обусловлено усложнением речевого аппарата, давшим возможность производить широкий диапазон артикулированных звуков:
…благодаря едва уловимому изменению в анатомии и появлению членораздельной речи в поведении произошли существенные сдвиги. Сколько нужно времени, чтобы передать словами следующее сообщение: «Повернись направо. За четвертым деревом стоит антилопа – гони ее к красному камню. Я спрячусь там с копьем и поражу ее»? Считанные секунды. А без языка это же сообщение нельзя передать вообще. Две человекообразных обезьяны, не обладая языком, никогда не договорятся – ни как сделать более удобное орудие, ни как расписать стены пещеры[104].
Аргументация Даймонда не лишена логики, как, впрочем, и некоторых преувеличений. И люди, и животные развили множество способов коммуникации еще до Великого Скачка Вперед; и невербальными средствами мы продолжаем пользоваться до сих пор. Сюда относятся жесты, язык тела, груминг[105], танцы (телесно-кинестетическое мышление); знаки, символы, логотипы, карты, диаграммы (визуально-пространственное мышление); ритмы и мелодии (музыкальное мышление). Из этого можно заключить, что комплексное взаимодействие между типами мышления установилось задолго до появления языка. Иными словами, язык не дал старт когнитивной текучести, а обеспечил переход к более сложным и абстрактным формам общения.
Эти выводы подтверждаются наблюдениями за зелеными мартышками, которые развили достаточно обширный набор звуковых сигналов с конкретными значениями. Например, такие опасности, как леопард, орел и змея, обозначены по-разному. Члены группы распознают эти сигналы и действуют соответственно[106]. Следовательно, «язык» зеленых мартышек предполагает совместную работу нескольких типов мышления. Чтобы распознать хищника, нужно обладать детальным знанием природы. Чтобы подать сигнал тревоги, необходимо включить вербально-лингвистическое и интерперсональное мышление – ведь от этого зависит выживание всей группы. Наконец, чтобы спастись бегством, требуется работа телесно-кинестетического мышления.
Какой бы ни была история человеческой эволюции на самом деле, теория Стивена Митена предлагает вполне правдоподобную модель. Далее на ее основе мы будем описывать процессы эпохи Великого Скачка Вперед и следующих за ним времен.
Глава 8
Великий Скачок Вперед и следующие эпохи
Великий Скачок Вперед
Мы уже рассказывали, что ни в технологическом производстве, ни в образе жизни ранних людей на протяжении сотен тысяч лет не происходило сколь-либо существенных изменений. Однако с появлением на сцене эволюции вида Homo sapiens sapiens ход событий значительно ускорился. Первые археологические свидетельства взрывообразного развития интеллекта – это новые виды орудий, украшения, куски охры и кости животных в погребениях тех времен. Около пятидесяти тысяч лет назад, в эпоху верхнего палеолита, первые робкие нововведения сменились настоящей бурей инноваций, вместе с которой наши предки вновь вырвались с африканского континента и в течение нескольких десятков тысяч лет населили все доступные уголки планеты. В американской археологии эту внезапно наступившую эпоху принято называть Великим Скачком Вперед[107]. По историческим меркам она наступила в мгновенье ока, но, конечно, сами люди, жившие в те времена, ничего особенного не заметили. Не родилось однажды нового поколения гениев, никто не решил в один прекрасный день, что будущее наступило. Нет, сотни поколений накапливали знания и навыки по крупицам. Просто в каждом поколении потихоньку пробуждались мыслительные способности и теплилась тяга к экспериментам. Кто-нибудь из наших предков всегда интересовался, что лежит за пределами известного ему мира, как сделать более удобное орудие или придумать еще что-нибудь небывалое. И постепенно эта жажда нового возрастала.
105