Словно из ниоткуда рядом с Бидж возник запыхавшийся Диведд и толкнул ее локтем. Он держал одной рукой сонно улыбающуюся Лорел, другой смахнул кровь с лица и стал делать гримасы, чтобы развеселить малышку.
Бидж не давала покоя все та же мысль: откуда молодые грифоны узнали, что нужно прийти на помощь? Она вопросительно взглянула на Роланда, но тот поспешно отвел глаза, словно догадавшись о ее невысказанном вопросе.
Бидж повернулась к Серебряному; неожиданно ей все стало понятно.
— Вы знали, — просто сказала она. Серебряный кивнул.
— Да. И, как ты понимаешь, сообщили об этом своей молодежи. Глупо с нашей стороны. — Он бросил на Роланда холодный взгляд. — Мы посоветовали им быть осторожными с грим, и я заставил их поклясться, что они не станут предупреждать тебя.
Бидж посмотрела на Роланда.
— Противоречащие друг другу обещания…
— Идиотские детские игры, — сердито перебил ее Серебряный. — Вместо того, чтобы оставаться в стороне, как диктует здравый смысл, они улетели с Перекрестка за подкреплениями… — Бонди неуверенно поклонился, но Серебряный не обратил на него внимания. — Привели их сюда по какой-то Богом забытой речной дороге, которую ты, сударыня, легкомысленно не закрыла. Поставили под угрозу все, что нам дорого!
— Этому следовало бы случаться почаще, — сказал Роланд. — Рискуйте всем, что вам дорого, и вы поймете, почему оно вам так дорого.
Стоящая рядом с ним Фрида во второй раз обратилась к Серебряному:
— Вы почувствовали бы себя счастливыми.
— Вы почувствовали бы себя нужными, — тихо добавил Роланд.
Это явно задело Серебряного. Он бросил:
— Ты наслушался этих слабых, сентиментальных, совершенно никчемных существ. Они так легко гибнут, и гибнут толпами. Тебе не следовало бы зря тратить время на привязанность к ним.
— Моя мать раньше выращивала орхидеи, — сказала Фрида. Серебряный повернулся к ней, на мгновение растерявшись. Фрида все так же занималась ранами Роланда и говорила, не поднимая глаз. — У нее была для них специальная оранжерея, система обрызгивателей, она тратила на орхидеи очень много времени. Когда я была школьницей, на заднем дворе еще сохранился ее рабочий стол — мы за ним ели бутерброды и пили фруктовый пунш. Мать рассказывала, какими красивыми были цветы, но как трудно оказалось их выращивать. Поэтому она и бросила это дело, еще до того, как я родилась: она сказала, что ей надоело тратить время на такие слабые и недолговечные создания. — Теперь Фрида наконец повернулась к Серебряному. — Думаю, если бы она не сдалась, моя жизнь оказалась бы лучше. И ее собственная тоже.
Роланд повернул голову и ласково погладил руку Фриды своим грозным окровавленным клювом. Серебряный заморгал.
Лорел что-то весело залопотала, тыкаясь в грудь Бидж. Та отвлекла малышку, позволив ей пососать свой мизинец, и обратилась к Серебряному:
— Ты позволил мне рисковать жизнями тех, кто мне дорог, после того, как я спасла ваших детей!
Молодые грифоны пораженно смотрели на нее. Серебряный грубо бросил:
— Я хорошо заплатил тебе: ты осталась жива той ночью, несмотря на свою дерзость.
— Ты похитил меня, — ровным голосом произнесла Бидж, — и угрожал мучить и убить, хотя и нуждался в моей помощи. И ты знаешь, что я снова пришла бы на помощь грифонам. — Она заметила, как Фрида и Лори встали позади нее. — Или еще кто-нибудь из нас. Полагаю, ты в следующий раз, когда Перекрестку будет угрожать опасность, предупредишь нас.
Серебряный, снова вцепившись когтями в камень, гневно посмотрел на нее.
— Ты безрассудна, раз столь непочтительно просишь хищника об одолжении.
— Это не просьба, — ответила Бидж. Серебряный в ярости повернулся, собираясь взлететь.
— Рамайэль! — громко и отчетливо проговорил грифон. Серебряный замер на месте, словно громом пораженный. Некоторые взрослые грифоны ахнули. — Не так давно на Перекрестке шла война. Я встал на твою сторону — против тех, кого больше всего люблю, — ради спасения химер. Нужно ли напоминать тебе, почему?
— Ты сказал более чем достаточно, — дрожащим от гнева голосом ответил Серебряный.
— Я еще только начал. Вы отвергли меня, но я был вам верен. Никогда больше не вредите Перекрестку — ни когтями, ни пренебрежением. — Серебряный открыл клюв, чтобы ответить, но грифон добавил: — Иначе я вызову тебя на бой за место вождя. И я выиграю бой. Я сражался в трех войнах и учился воевать в двух мирах. Подумай об этом, а теперь улетай.
Серебряный на секунду задумался, потом расправил крылья и, ни слова не говоря, полетел на юг. Другие взрослые грифоны так же молча последовали за ним.
— Я повидаюсь с ним. Он изменит свои взгляды, — сказал Роланд.
Его отец покачал головой.
— Твой дед не переменится. Как я не могу стать тобой, так и ему невозможно сделаться тем, чем стал каждый из нас.
Среди пленников произошло движение, и вперед неожиданно вырвался Гек.
— Вы слишком много разговариваете. Вы и не думаете сражаться. Какое же в этом развлечение? Грифон кивнул.
— Очень точно замечено. — Он повернулся к захваченным в плен грим. — Роланд, не время ли поразвлечься?
Грим сбились в тесную кучу, глядя на молодого грифона широко раскрытыми глазами.
— Сражение — это не игра, и правосудие свершается не ради развлечения, — сказал Роланд, оглядывая их. — Гек! Выйди вперед.
Предводитель грим вышел из толпы соплеменников. Бонди, сменивший боло на меч, двинулся следом.
— Гек, — обратился к вожаку грим Роланд, — ты должен понести наказание за то, что сделал ты сам, за то, что сделал твой народ. Раз вы способны мыслить и говорить, вы можете отличать добро от зла, но выбрали вы зло. Поэтому я прошу своих соратников позволить мне назначить тебе наказание…