— Ты могла попросить о помощи.
— Ох, но ты же нужна здесь. А доктор Доббс, он же должен преподавать. Стефан и эта женщина Фрида должны читать свои книги. — В ее голосе появилась собственническая нотка. — Да и вообще мне не нужна помощь.
Когда Конфетка, Бидж и другие отогнали единорогов для безопасности в Виргинию, Мелина захотела остаться там и присматривать за животными. Фавны прирожденные пастухи; Мелина скоро почувствовала тесную связь с единорогами, которых собиралась пасти, но которые, весьма вероятно, в свою очередь, пасли ее. Как Бидж имела возможность узнать, единороги заботятся о несчастных и невинных.
— Кружка будет рад тебе.
— Я собираюсь вернуться. Виргиния так хороша…
Бидж рассеянно кивнула, глядя на долину, широкую реку и плавно круглящиеся холмы, которые теперь казались ей самым красивым местом в мире.
— И еще, мне хочется быть недалеко от церкви. — Мелина стала баптисткой и часто посещала маленькую белую церковь в холмах. Прихожане приняли ее, не задавая вопросов, а проповедник, серьезный молодой человек с коротко остриженными волосами и в очках в массивной оправе, уделял ей особое внимание.
— Ты уверена, что это не от проповедника ты хочешь быть недалеко?
— Нет! — Но, к своему удивлению, Бидж обнаружила, что Мелина покраснела. Нужны очень веские основания, чтобы заставить фавна покраснеть. — Ну, может быть, и это. Мне нравится Джонатан, но я для него слишком молода.
— Ему же еще нет тридцати. Через несколько лет разница не будет заметна.
Мелина посмотрела на нее с сомнением.
— Для тебя, может быть, и нет. — Она поспешила сменить тему. — И там по крайней мере я смогу часто видеться со Стефаном.
Бидж спросила с завистью:
— Вы часто встречаетесь?
— Я стараюсь навещать его каждую неделю. Я ведь люблю его — не так, конечно, как ты, — добавила она поспешно.
Бидж кивнула. С тех пор, как она обнаружила, что беременна, она меньше была уверена в характере своей любви к Стефану.
— Мы ведь еще козлятами росли вместе, — кончила Мелина серьезно.
— Я знаю. — Бидж всегда очень нравилось это название. — Держу пари, он был очаровательным козленочком.
Мелина с облегчением засмеялась и закивала.
— Такой непоседливый. Всегда танцующий, всегда счастливый.
Именно так Бидж обычно и представляла себе Стефана, хоть он уже и не был ребенком.
— Ну что ж, только постарайся побывать здесь еще раз до зимы. Когда выпадет снег, дорога станет ужасной.
— Снег! — с ностальгией воскликнула Мелина. — Первый снегопад такая прелесть! — Она вздохнула. — Я ведь видела их так мало.
— Он бывает всего один раз в году.
— Конечно. Один первый снегопад каждый год. Но самый первый в своей жизни я помню так отчетливо… А потом и остальные, только их было так немного…
— Так немного? — «Мы ведь еще козлятами росли вместе…» — Мелина! Сколько тебе лет? Мелина удивленно посмотрела на Бидж.
— Я взрослая.
— Я знаю, но все-таки, сколько тебе лет?
— Годы — это годы, — пожала плечами та. — Пять. — Не замечая выражения лица Бидж, Мелина добавила: — Я думала, ты знаешь об этом от Стефана.
— Ну, наверное, для него тоже годы — это годы. Филдс, сатир, когда-то сказал о Стефане: «Он легко плачет, как все ему подобные». Бидж тогда подумала, что он имел в виду фавнов; но, может быть, он говорил о детях?
«Я беременна, — подумала она, — и отцу ребенка пять лет от роду». Следующая мысль поразила ее: «И ребенок может вырасти так же быстро, как и он». Бидж вспомнила, что, когда была подростком, и представить себе не могла, чтобы обсуждать такие вопросы с матерью. Теперь же ей больше всего на свете хотелось бы поговорить с ней…
— Мелина, хочешь, я подвезу тебя в Виргинию? — спросила Бидж. — У меня там есть дела. — Только сначала нужно было дождаться Роланда и Оливера. Как ни была Бидж занята собственными проблемами, их отсутствие ее беспокоило: никогда раньше юные грифоны не опаздывали. Больше часа назад они пролетели над коттеджем, но приземлились далеко в стороне.
Они оставались на холме за ручьем, что-то горячо обсуждая. Было похоже, что они спорят, но на этот раз спор не кончился, как обычно, дружеской потасовкой. Вместо этого они перешли через ручей, осторожно ступая по камням, чтобы не замочить задние львиные лапы, и приблизились к Бидж.
Роланд смущенно переминался с лапы на лапу.
— Я должен буду отлучиться, моя Бидж.
— У меня у самой сегодня есть дела, — ответила она. — Да тебе и не нужно спрашивать у меня разрешения, чтобы отлучиться.
— Я знаю. Но я все равно хотел тебя предупредить. Бидж забеспокоилась. Роланд выглядел встревоженным, Оливер — сердитым.
— Я ничем не обидела тебя?
— О нет. — Он явно был шокирован таким предположением. — Ты такая замечательная наставница. И… — Он запнулся и застенчиво договорил: — И я всегда буду помнить те великие истины, которые ты мне открыла. — Он заторопился и выпалил: — Ты была права: часто возникает противоречие между двумя данными обещаниями.
Бидж перевела взгляд на Оливера, который, как обычно, внимательно смотрел на друга.
— Но ведь не между вами двумя?
— Никогда, — ответил Оливер решительно.
— Тогда между чем-то, что заложено в вашей природе — в вашем наследии, — и чем-то, чему вас учила я?
Роланд отвел глаза, стараясь уклониться от ответа и чего-то стыдясь — во второй раз за все время их знакомства.
— Ты очень восприимчива, я знаю. Пожалуйста, не спрашивай больше ни о чем.
— Мне очень жаль, — быстро сказала Бидж, — но я должна спросить. Это имеет какое-то отношение к тем замученным и изуродованным животным, которых мы стали находить последнее время?