В четверг приехал, как и договаривались, за Леной. Не удержался, поднял глаза на их окна. Ника суетилась на кухне. Паша вдруг явственно вспомнил дразнящие запахи, которые исчезли из дома с ее уходом. Он, конечно, разогревал остатки лазаньи, но пахло все равно не так. Стало как-то пусто, слишком тихо и уныло, и он пользовался каждым удобным случаем, чтобы слинять куда-нибудь по делам.
— Ну что, едем? — подскочила к нему Макариха, и он вздрогнул от неожиданности: одного силуэта Ники хватило, чтобы забыть, зачем он тут стоит.
— Ага, — он клюнул Лену в щеку.
— И кого это ты там высматриваешь? — спросила она, усаживаясь на пассажирское сиденье.
— Да так… Просто…
— Расслабься, я ей ничего не сказала.
— Кому? — он пристегнулся и непонимающе взглянул на нее.
— Баське, кому же еще. Уж не знаю, что там у вас произошло, но она с того вечера сама не своя.
— В смысле?
— А кто ее знает! Молчит. Я надеялась у тебя выяснить. Решила лишний раз ее не дразнить, напридумывает себе всякого. А мы ведь даже не на свидание. Так, по-приятельски… Верно?
— Само собой.
— Ну вот, — Лена убрала со лба волосы. — Так что давай, выкладывай, что ты там с ней сделал.
— Я?!
— А кто же? Уж не знаю, какими правдами и неправдами ты ее к себе заманил, чем ты там ее пытал, но она вернулась другим человеком.
— Ничего я не делал, — Паша вырулил на проспект, намереваясь сводить Лену в кино: там она будет меньше болтать.
— Но с ней творится что-то странное, — вещала Макариха. — Сначала злилась, а теперь постоянно улыбается, как обдолбанная. Может, ты ей какие обезболивающие прописал?
— Да нет же! — начал раздражаться Исаев.
— Она так дико улыбается, что мне все кажется, она расплачется в любой момент.
— Не вижу связи.
— Мужик! — фыркнула Лена. — Состояние на грани истерики. И чем дольше она в таком настроении, тем сильнее ее в какой-то момент накроет. Понимаешь?
— Как затишье перед бурей?
— Вроде того. Я уже боюсь к ней подходить, рванет в любой момент, — она покачала головой. — Может, влюбилась?
— Что?! — Паша сильнее сжал руль.
— Есть у меня такое подозрение… И вот об этом я хотела с тобой поговорить.
В кои-то веки Исаеву стало интересно послушать, что скажет Макариха, но помешал телефонный звонок.
— Да! — резко ответил он.
— Павлик, — раздался на другом конце взволнованный голос Надежды Сергеевны. — Ты можешь приехать?
— Что случилось?
— С Алиной плохо… Болит живот, она лежит… Может, и у нее аппендицит?
— Вызывайте скорую.
— Просто… Сам знаешь, как бывает… Может, ты посмотришь? Я тебе доверяю, как никому. Прошу тебя, — она всхлипнула.
— Еду.
— Что там? — обеспокоенно спросила Лена.
— Кино отменяется. У Алины что-то с животом.
— Она могла и травануться, — дернула плечом Макарычева. — С ее бурной студенческой жизнью…
Паша догадывался. Если Алина хоть немного похожа на его собственную младшую сестру, алкогольное отравление — первое, что приходит на ум. Но разве объяснишь маме, что ее ненаглядное дитятко может позволить себе подобные излишества? К тому же, он отлично помнил, как пыталась тетя Надя сосватать ему Алинку. И все-таки развернулся и поехал к Карташовым. Благо, против пробок было совсем близко.
— Так в кого, говоришь, Ника влюбилась? — вернулся он к прежнему разговору, притормаживая на светофоре.
— Давай лучше потом обсудим, не хочу вот так, в суматохе, — отмахнулась Лена.
Паша медленно втянул воздух, выдохнул. Ладно, терпения ему не занимать. Подрулил к дому, но все парковочные карманы были утрамбованы так плотно, что удивительно, как люди вообще умудрялись открывать дверцы. Будний день, вечер, спальный район. Типичная история. Пришлось покружиться по соседним дворам, подкараулить выезжающую даму на «хонде» и еще минут десять ждать, пока она сможет отчалить, никого не поцарапав. Десять сантиметров назад — пятнадцать вперед. И так добрую сотню раз. И Макариха, как назло, молчала. А он не хотел показаться слишком заинтересованным и переспрашивать снова. Сидел, барабанил пальцами по рулю и нечеловеческими усилиями сдерживал желание пойти и вытряхнуть водительницу из машины, чтобы сделать все самому.