— Девяносто, вообще-то. Ладно. По-моему, ты идеальная женщина. Ты красивая, добрая, самоотверженная, верная и такая красивая…
— Было уже.
— Ну, потому что ты очень-очень красивая. Короче, хочу, чтобы мы жили вместе. Чтобы у нас была семья и куча таких мелких карапузов, как Никитос. Давай поженимся?
— Не-а, — она качнула головой, скрестила руки на груди и с удовлетворением отметила, как вытянулось его лицо.
— Что?!
— Нет, Паша. Я сказала «нет».
— Все-таки Лена говорила правду? Ты просто хотела поиздеваться?..
— Тоже нет.
— Тогда я не понимаю…
— Эх, Исаев-Исаев. Ты же врач. Неужели ты думаешь, я приму предложение, сделанное после наркоза? Не такая уж я и глупая. Ты потом уйдешь в отрицание, скажешь, что ничего не помнишь и вообще меня здесь не видел. Нет уж, только когда я буду на двести процентов уверена, что ты в здравом уме, можешь повторить вопрос.
— Нотариуса сразу не позвать?
— А это мысль! — ухмыльнулась она. — Мне нравится.
— Женщина, ты коварна! Я только что вывернул перед тобой всю душу наизнанку, а ты смеешься. Дай хотя бы тебя поцеловать.
Ника наклонилась, нежно прижалась к его губам. Здоровой рукой он дотянулся до ее затылка, стараясь продлить поцелуй. И вдруг измученно застонал.
— Что? — она отпрянула. — Тебе больно? Я где-то задела?..
— Нет, — он поморщился и прикрыл глаза. — Я просто прикинул, сколько времени мне придется восстанавливаться, прежде чем я смогу заняться с тобой любовью…
— Паша! Ты не об этом сейчас должен думать!
— А ты всерьез считаешь, что после поцелуя я смогу думать о чем-то другом?
— Да на тебе же места живого нет!
— Ну, почему… Очень даже есть. И не будь ты такой ханжой, могла бы проверить, — он выразительно подмигнул.
— Все, мне лучше пойти, пока у тебя не подскочило давление, — она чувствовала, как к ее щекам приливает кровь: судя по показаниям монитора, Пашин пульс перевалил за сто.
— Постой, — он перехватил ее запястье. — Я все-таки тебе признался в любви. Ничего не хочешь ответить?
Она нагнулась над ним, пристально посмотрела в глаза.
— Я люблю тебя, — прошептала она и ласково провела пальцами по его лицу.
— Я люблю тебя, — таким же шепотом ответил он.
Она прислонилась лбом к его лбу, и какое-то время никто из них не шевелился. Просто молчали, ощущая, что теперь все стало так, как нужно.
— У вас сеанс телепатии? — окликнул их Фейгин. — Кстати, прочел недавно в одном научном журнале, что ученые по мозговой активности научились определять, что человек видит. Показывали подопытным изображения, фиксировали, что в этот момент происходит в мозге, а потом составили нечто вроде словаря. То есть в ближайшие годы мы сможем знать, что другие люди видят во сне!
— Это потрясающе, — уныло отозвался Паша. — Грандиозно.
— Да, теперь мне действительно пора, — Ника выпрямилась: момент был упущен.
Вышла вслед за анестезиологом из отделения, купила в автомате кофе и уселась на уличной лавочке, глядя наверх, в окна, за которыми лежал ее мужчина.
Распогодилось, асфальт высыхал на глазах, воздух стал густым и жарким от большой влажности. Шуршали деревья, гудели пчелиным роем машины на Симоновском валу, вдалеке звенел трамвай.
Завтра наступит лето. За один единственный месяц ее жизнь перевернулась. Кто она теперь? Что будет еще через месяц? А через год? Ни плана, ни стабильной, хорошо оплачиваемой должности, все вверх дном. Но отчего-то Ника совершенно не чувствовала себя потерянной или напуганной. Наоборот, беззаботно улыбалась. И именно теперь, именно в данную минуту, не имея ни малейшего представления, что будет происходить с ней дальше, была твердо уверена: все будет хорошо. И даже знала, благодаря кому.
Эпилог
Год и два месяца спустя
31 июля 09:18
#день_икс
Зацените видео: кошка играет с попугаем.
— Может, накатишь? Бледный ты какой-то, — Репкин выразительно кивнул в сторону закрытой полки, где за матовым стеклом угадывались очертания бутылок.
— Нет, Андрей, не хочу, — Исаев облизал пересохшие губы. — Мало ли…
— К столу-то тебя теперь все равно никто не пустит. Я вообще удивляюсь, как разрешил тебе присутствовать на операции… Имей в виду, с пола тебя соскребать никто не будет.
— Очень смешно! — Паша фыркнул и подошел к окну, сунув руки в карманы. — Я что, первокурсник?
— Ну, там не чужой тебе человек…