Девушки служили ярлу, они не были рабынями. Леиф освободил своих рабов, когда вернулся из своей первой поездки в Карлсу. Остальные в Гетланде все еще держали рабов, как это было в Карлсе до чумы. После того, как город был почти опустошен, а многие рабы умерли, Вали снова поднял этот вопрос в зале, и владельцы рабов на этот раз согласились дать свободу тем, кто выжил.
Ольга надела на голову венок из сушеных колосьев пшеницы, и Вали пришел, чтобы узнать, готова ли она, и они рука об руку прошли через зал. Как и в Карлсе, этот свадебный ритуал должен был пройти на открытом воздухе, на этот раз в лесу на окраине города. Они вместе шли по тропинке, и жители города останавливались и смотрели, как они идут.
Ольге сегодня не нужна была волчья шкура. Гетланд был заметно теплее Карлсы; снег уже почти сошел, и новая зелень начала прорастать из земли. Тем не менее, она с радостью набросила бы на плечи подарок Вали. Она еще была немного не в своей тарелке в этом месте, и напоминание о том, что она знала и любила, давало ей силу. Она была очень рада, что Вали поплыл с ними и шел теперь рядом с ней.
Леиф тоже надел ту же одежду, что и в Карлсе, и на лице его было все то серьезное выражение. Он взял ее за руку и притянул к себе, и она обрадовалась, что не накинула шкуру. Она чувствовала тепло и вес его сильной руки.
Старая вёльва вела церемонию. Была принесена в жертву коза, и вёльва ударила прутом, смоченным в крови, по Леифу и Ольге, и люди собрались вокруг них в священный круг. Ольга уже видела эту странность на нескольких свадьбах, так что она не удивилась, но все-таки ей было жаль свое красивое платье, и она снова была рада, что не надела на себя подарок Вали.
Как и во время первого ритуала, были слова и клятвы, обращенные к богам. После почти двух лет, проведенных в этом мире, Ольга начала задумываться о богах этого мира и обнаружила, что думает о них как о реальных существах — о тех, кому есть до людей дело или нет, но как о живых существах. Она не думала, что до конца верит в их подвиги и силу, но живя среди людей, которые строили свои жизни, опираясь на милости и волю этих богов, она обнаружила, что они пробились в ее мышление, стали частью ее мира.
И прося доброй воли Фрейи и Тора, Ольга на самом деле просила их о милости. Она надеялась, что они слушают.
А потом пришло время мечей. Контраст между их двумя ритуалами: ее, нежным, связывающим и разделяющим, и его, боевым, с кровью и мечом — был разительным. Это говорило о разнице в их способах познания. Ольга не очень хорошо понимала этот ритуал, но она понимала, что это очень важно для Леифа и потому торжественно ждала, пока он возьмет обе ее руки в свои.
— Начиная наш путь, — начал он низким, но ясным голосом, — я должен был дать тебе меч моего отца, чтобы ты и наши дети могли сохранить его наследие и передать его нашему первенцу, когда он станет мужчиной. Но его меч был утерян в Эстландии, когда убили Эйнара. Его наследие оказалось не таким сильным, как я надеялся. У меня нет другого меча предков, чтобы дать тебе.
Он отпустил ее руки и потянулся через плечо. Ухватив за рукоятку длинного меча, Леиф обнажил его, и лезвие запело, когда оружие выскользнуло из ножен и заблестело на солнечном свете.
— Я предлагаю тебе этот меч. Я ношу его всю жизнь, и я стою здесь перед тобой, потому что он защищал мою жизнь. Этим клинком я защищал свой дом, свой народ и свою честь. Этим клинком я защитил то, что люблю. Я приносил жертвы этим клинком. Как и я, он не лишен недостатков и шрамов, но каждый удар, который он наносил, был ударом за правду и веру. Я не давал ему имени, но, предлагая его тебе, чтобы сохранить нашу семью и наследие нашего ребенка, я называю его: Синнесфрид.
Синнесфрид. Ольга знала слово и что оно означает: исцеление сердца.
Леиф протянул меч ей. Ольга изучила лицо и глаза Леифа и замерла.
Этот клинок… Все, что он сказал в своей речи, было правдой. Но он рубил этим клинком в Эстландии. Это был тот самый клинок, который разрезал живот Тока у нее на глазах, выпуская его внутренности на холодную землю. Этот клинок и топор ранили, убили людей, которые ему доверяли.
Она пристально посмотрела Леифу в глаза и увидела, что он тоже не забыл этих горьких истин. Он утверждал своими словами историю меча, его наследие, и она поняла, что именно он хотел ей сказать. То, что произошло в Эстландии, было частью его жертвы. Он сделал трудный выбор — и клинок был при нем. Он заплатил за это свою цену. Его преданность была непоколебима.
Эту преданность он предлагал ей на протянутых руках. Это душевное спокойствие. Исцеление сердца.
Синнесфрид.
— Ольга, — пробормотал он, и она увидела, как беспокойство заставляет потемнеть его синие глаза.
— Это очень хорошее имя. И хороший клинок, — Ольга протянула руки, и он осторожно положил на них меч. Он был тяжелее, намного тяжелее, чем она ожидала, но он положил его так, что баланс был идеальным.
— Мне... Мне жаль, но у меня нет меча, чтобы дать тебе взамен.
— У тебя есть, — сказал Вали. Стоя возле Леифа, он ухмыльнулся Ольге и, протянув руку к собравшимся, жестом кого-то позвал. Светловолосый парень возраста Калью, если бы ее брат дожил до этого дня, подал Вали ножны.
— Юный Даг сделал тебе клинок, который ты будешь носить.
Леиф кивнул, высоко подняв бровь.
— Он сделал. Но носить я его не буду.
— Будешь, — усмехнулся Вали. — Этот меч он сделал сам. Похоже, он не согласен с тем, что ты сказал ему, что ярлу не нужен красивый меч.
Вали подошел к Ольге и забрал у нее Синнесфрид. Затем жестом приказал мальчику выйти вперед.
— Давай, парень. Ольге нужен меч.
Мальчик — Даг — застенчиво подошел к ней. Он обхватил рукой плетеную кожаную рукоятку узорчатого клинка, и отблеск уверенности засиял в его глазах, когда меч появился на свет. Таким же образом, как Леиф передал ей Синнесфрид, Даг подал ей новый меч.
Ольга не очень разбиралась в мечах, но этот был прекрасен. Часть над рукояткой и чуть ниже была темной, блестящей, почти черной. На темном дереве был вырезан узор. Узкая ложбинка в центре клинка была тоже украшена узорами, которые она видела на щитах народа Гетланда. Большой крест. И кресты поменьше по всей длине.
Это был очень хороший меч.
Она улыбнулась мальчику и повернулась к Леифу, положив меч на него протянутые ладони.
С широкой улыбкой Леиф забрал его у нее. Потом поднял его и попробовал удержать на ребре ладони.
— Отличная работа, мальчик. Кажется, я тебя недооценил.
Даг покраснел и опустил голову. Он протянул Леифу ножны, а затем снова исчез в толпе.
Обручение закончилось, вёльва поручила им обменяться кольцами. Леиф сделал это, надев кольцо Ольги на острие своего нового меча, и вел ей сделать то же самое со своим кольцом.
Держа мечи, они произнесли слова клятвы, а потом обменялись кольцами, и тогда вёльва сказала:
— Отныне вы муж и жена.
Люди вокруг ликовали, и Леиф притянул ее к себе, держа в руке свой новый меч, и крепко поцеловал.
И Ольга поняла, что их ритуалы, в их огромном различии, прекрасно дополняют друг друга.
Нежный и жесткий. Шелк и железо. Защита сердца и тела.
Равновесие.
Глава 22
— Это прекрасно! — Ольга отпустила руку Леифа и подошла к краю гораздо ближе, чем ему хотелось бы.
Она уже была совсем круглой и не всегда могла удерживать равновесие, и если она упадет и разобьется насмерть вместе с ребенком, ему останется только последовать за ними.
— Ольга, будь осторожнее! — он нахмурился и взял ее за руку, притягивая к себе, пока она не отступила туда, где было безопасно.
Уже пришло лето, и все расцвело. Воздух был наполнен густыми ароматами теплой, мокрой земли и свежей зеленой жизни. Одним из любимых занятий Ольги были прогулки по лесу и занятия огородом, но ребенок рос, и вскоре ей уже стало тяжело наклоняться. Она все еще ходила гулять, настаивая, что ребенку и ей это идет на пользу. Так что они гуляли каждый день.
Это был первый день, когда он взял ее сюда, к скалам у берега. В этом месте подъем был достаточно крут, и Леиф ни за что не позволил бы своей жене идти сюда одной в ее состоянии. Но сегодня у него был и еще один повод.
Небо и море отсюда казались бесконечными, казалось, они сливались на горизонте. В такой ясный день казалось, что отсюда можно было увидеть сам Асгард. Ольга смотрела по сторонам, довольная улыбка сияла на ее лице.
Леиф же был сосредоточен на том, что лежало под ногами. Он смотрел на город, раскинувшийся внизу, бурлящий и кипящий людьми. Вскоре должны были прибыть торговцы. Оба новых корабля, великолепные создания, уже были спущены на воду. Им пришлось даже отстроить заново пирс, чтобы пристань вместила корабли.
И теперь корабли стояли там, сверкая золотом в теплых лучах солнца, и сердце Леифа наполнялось гордостью и тоской. Ему хотелось плыть в поход, и его угнетала мысль о том, что первое плавание этих кораблей поведет не он. Но поплывут Вали и Астрид, а им он доверял безоговорочно. Но он предвкушал поход рука об руку с Вали, когда они поведут на поиски сокровища сразу четыре больших корабля.
И все же он не обменял бы ни на какие золотые горы шанс быть с Ольгой, когда она родит ему ребенка.
Корабли поплывут этим летом на юг. Он бывал на юге. А на следующий год он отправится в поход. Он и Вали и их отряды могучих воинов поплывут покорять новый мир.
— Ты так далеко мыслями, — сказала Ольга. — Тебе не хочется оставаться в Гетланде?
Она всегда чувствовала его мысли. Леиф улыбнулся и притянул жену ближе.
— Я думал о том, что жаль будет пропустить первое плавание новых кораблей, и мне немного грустно. Но я хочу быть с тобой, когда наше дитя появится на свет. Для меня нет ничего важнее.
Он положил обе руки Ольге на живот, и она накрыла его ладони своими.
— Я люблю вас обоих, — прошептала она, глядя на свой живот.
Леиф обнял ее и поцеловал в лоб, вдыхая родной запах и ощущая мягкость волос жены. Стоя рядом с Ольгой на этом холме, глядя на свой дом и свой народ, осознавая свои успехи и стремления, Леиф чувствовал, что обрел покой.