— Пожалуйста, — сказала она, пытаясь поймать взгляд Леифа. Он посмотрел на нее и замер, глядя ей в глаза. Ольга чувствовала, что на них смотрят и все остальные. — Вы будете воевать на юге?
Яан снова подтолкнул ее; на этот раз, напряженно ожидая, что скажет Леиф, она проигнорировала его.
Леиф оглядел сидящих вокруг, затем покачал головой.
— Нет. Уверен, Сигвальд имел в виду только, что принц Иван для нас — не угроза, а вовсе не нападение. Мы уважаем зиму. Одна из наших задач — укрепить этот замок.
Облегчение захлестнуло ее, и она улыбнулась, ее глаза почти наполнились слезами. Леиф чуть склонил голову, глядя на нее, но не спросил, в чем дело, а Ольга опустила глаза, пытаясь справиться со своими чувствами.
~oOo~
— Это прекрасная земля, — Леиф улыбнулся ей. — Как мне это сказать?
Они сидели на земле, на вершине невысокого холма с видом на деревню. Зима была совсем рядом; поля были убраны, листва с деревьев почти облетела, но в этот день воздух был теплым, а солнце — золотым. Пожалуй, один из последних теплых дней. Все признаки указывали на суровую зиму, горькую и долгую.
Прошли недели с тех пор, как Леиф заверил ее, что они не будут вести войну, в которой придется сражаться ее братьям. Бренна Око Бога и Вали Грозовой Волк объявили о своих отношениях и на этой неделе должны были пожениться. Сердце Ольги теплело, когда она думала об их связи.
— Eesti on imeline maa, — ответила она на вопрос Леифа.
Он повторил, но потерял слог посередине.
— Eem-ah-leen-ah, — поправила она.
— Imeline, — произнес он правильно. — Eesti on imeline maa.
— Jah. Hea.
Леиф засиял в ответ на ее похвалу, как маленький мальчик. Затем повернулся к деревне, и Ольга смогла увидеть его профиль. Ее первая мысль о нем — в той жизни, где он появился в дверях домика Йоханны и спас их от Кнута, человека, которого она теперь знала и не боялась, — была «золотой гигант». Такой была ее первая мысль, но теперь это означало больше, чем его размер или цвет волос. Для нее Леиф, казалось, был сиянием, светом, хотя казался часто окутанным чем-то темным — болью, которую она увидела в лагере. Он отталкивал от себя эту боль, но иногда она снова подбиралась к нему и омрачала его лик.
Он был добрым и хорошим человеком. Не все налетчики были такими; хоть она и нашла свое место среди них, как и другие жители деревни, некоторые все еще грубили ей и возмущались тем, что не осталось рабов для их прихотей. Но Леиф и Вали — и Бренна тоже — были быстрыми и решительными в изъявлении воли, и женщин, которые хотели остаться в одиночестве, не трогали.
Ольга хотела, чтобы ее оставили в покое. По большей части.
— Kas Sulle meeldis siin?
Он снова сосредоточился на ней.
— Kas Sa saaksid seda korrata? — он попросил ее повторить вопрос.
— Kas Sulle meeldis siin?
— Anna andeks. Ma ei saa aru.
Очень четко и правильно он попросил ее повторить, а затем извинился и сказал, что не понимает. Он часто переспрашивал ее, и его акцент и словарный запас постоянно улучшались.
— Но это же хорошо! Все это хорошо. Я спросила, нравится ли тебе здесь: Kas Sulle meeldis siin
— А. Jah. Ma olen… rahulik? — он неуверенно приподнял бровь, и Ольга кивнула.
— Спокойно? Да. Rahulik.
— Ma olen rahulik siin, — повторил он предложение целиком. Ему было здесь спокойно. Безмятежно.
— Ты не был спокоен у себя дома?
Леиф издал длинный, медленный вздох, его глаза не отрывались от нее. На своем родном языке он сказал:
— Я — воин, Ольга. Мы не знаем покоя. Мы знаем потери.
— Тогда зачем воевать?
— Это наш путь, и то, что я знаю, — он вытянул вперед руки и развернул ладони друг к другу.
— Моя ценность в моих руках, — Леиф сжал кулаки. — Жить как воин — значит искать другой жизни. Искать путь в Валгаллу, где храбрые мертвецы обитают среди богов. Ты об этом знаешь?
Ольга покачала головой. Брат рассказывал несколько историй о капризных богах северян, но они ее тогда не заинтересовали.
— Здесь не живут боги. Только земля, море и воздух, огонь и цветок, человек и дух. Здесь все едино, и мы знаем эту жизнь только до тех пор, пока не окажемся в земле, чтобы... обрести равновесие. Понимаешь? Не ищем. Только живем. Жизнь, сделанная из войны... — она замерла, ища правильный способ выразить свои мысли. — Это не очень утомительно?
Леиф усмехнулся.
— Так и есть, да. И война бодрит. Я не несчастлив в своей жизни. Но спокойствие, которое я чувствую здесь, для меня ново. Это как передышка.
Его сжатые в кулаки руки все еще были вытянуты вперед, и он не отводил от них своего взгляда. Ольга протянула руку и положила ее на руки Леифа. Его руки были большими, а кулаки казались просто огромными, и она почувствовала ауру его великой силы.