Ольга могла поверить в это когда-то, но больше нет. Она была сломлена. Она приплыла в Карлсу, разбитая на части. Но когда она покачала головой и начала говорить, Леиф ухватил ее за руки и удержал неподвижно.
— Ты потерялась. Не сломалась. Ты стоишь здесь, моя жена, улыбаешься мне, предлагаешь свое доверие. Это доказательство того, что ты нашла себя и ты не сломлена. И теперь наконец-то ты принадлежишь мне.
Ольга положила руки на его плечи, и он поднял ее, чтобы она могла обхватить руками его шею. Пока он нес ее в заднюю комнату и укладывал на кровать, она целовала его губы и бороду.
Леиф усадил ее, и она увидела, что пол в комнате покрыт мехами и шкурами.
— Что это?
— Думаю, что друзья, которые зажгли огонь и свечи, сжалились надо мной и застелили нам постель на полу.
Ольга рассматривала свою кровать. Длиннее кровати, на которой она спала в замке, но узкая, и опоры скрипели, когда Леиф сидел на ней.
— Твоя кровать в Гетланде больше?
— Наша кровать. И да. Гораздо, — Леиф наклонился и обхватил руками талию Ольги, положив обе большие руки ей на живот. Он наклонился и прошептал ей в ухо: — Там есть место для тебя и меня, и для твоего живота.
Прежде чем она успела возразить, его рука скользнула вниз и начала собирать юбку ее платья. Его губы все еще касались ее уха, и она почувствовала, как изменилось его дыхание от накатившей страсти.
— Ольга, — ее имя было стоном в его груди. — Ты нужна мне.
Он задрал юбку ей до талии, опустил руку и нашел ее естество. Его пальцы коснулись этого нежного теплого местечка, и она дернулась и ухватила его за руку. Леиф быстро отстранился, но Ольга хотела не этого. Она потянула его руку обратно, и он грубо застонал от ее настойчивости.
А потом он дал ей то, чего она хотела. Полностью одетый, Леиф накрыл ее своим широким телом. Ольга подалась вперед, держа его руку между ног; он играл с ее телом, его пальцы скользили по ее влажным складочкам и ласкали ту крошечную точку, где ощущения в ее теле скручивались в клубок. Другая его рука ухватила ее за плечо.
Лицом Леиф уткнулся ей в волосы, его дыхание срывалось, ревя в ее ухе. Она чувствовала, как прижимается к ее бедру его железный стержень, чувствовала легкие непроизвольные движения его бедер, а потом черные искры наполнили ее голову, и она подумала, что упадет в обморок. Кряхтя как животное, Ольга затряслась в оргазме.
Ольга ухаживала за беременными женщинами и потому знала, что меняется во время беременности не только живот. Изменялись и потребности женщины, и ее ощущения. Многие женщины, которых она знала, включая Бренну, становились просто дикими от страсти, пока носили детей.
В первый раз, когда она носила ребенка, она не испытывала желания: Ольга была слишком поглощена страхом перед своим жестоким мужем. В этот раз она много болела и много грустила, а потом еще и выздоравливала, и до последних нескольких недель не чувствовала ничего подобного. Но с тех пор, как она поправилась, Ольга постоянно ощущала это в присутствии Леифа — физический зуд неудовлетворенного желания.
Руки Леифа касались ее по-другому. Как будто части ее тела, отвечающие за удовольствие, каким-то образом стали больше, хотя она не чувствовала, что они стали больше. Ощущение удвоилось, утроилось, но даже испытав сильнейший экстаз, она не смогла отпустить его руку.
Ольга хотела его прикосновения. Она хотела почувствовать его повсюду.
— Я хочу раздеться, — выдохнула она, и Леиф издал звук, похожий на стон, смех и ворчание одновременно.
— Как и я, моя дикая жена. Я хочу почувствовать твою кожу на своей. Я хочу попробовать тебя на вкус и доставить тебе удовольствие всеми возможными способами.
Он встал и посмотрел на нее. А потом поднес ко рту вымазанные ее соком пальцы и облизал их.
Это было не так, как раньше. Они раздевались, почти срывая друг с друга одежду, и все не могли насмотреться друг на друга. Ольга была в растерянности. Это из-за беременности? Нет, из-за Леифа. из-за нее самой
Они были полностью открыты друг другу. Без защиты. Без оговорок. Свободно. Их будущее лежало перед ними.
Они были мужем и женой. Наконец-то. И это было ново.
Отбросив в сторону бриджи, Леиф схватил ее и уложил на меха — так быстро, что Ольга вскрикнула. А потом его голова оказалась у нее между ног, и его рот оказался на ней, его язык стал трогать ее там, где трогали пальцы. Обхватив бедра Ольги руками, он подтянул ее к себе и погрузил язык в ее естество.
Почти сразу же Ольга снова ощутила экстаз; она наклонилась, схватила Леифа за волосы и потянула, пытаясь крепче прижать его к себе. Он усмехнулся, и она почувствовала вибрации его дыхания на своей плоти. Она не могла успокоиться. Ее бедра извивались под ним, руки тянули волосы, ноги скользили по напряженным мышцам спины, и все равно этого было недостаточно. Голова ее металась — не потому что она хотела остановить его и попросить пощады, а потому что просто не могла иначе.