— Пройдите через детектор. По одному, пожалуйста, — отдал распоряжение голос — он, похоже проследовал за визитёрами и в третий коридор. — Сначала вы, мистер Галларага.
Створки дверей скользнули в стороны, за ними обнаружилось тесное пространство. Хорхе ступил в него и створки закрылись.
— Что такое детектор? — спросил Томас.
— Такая штука, которая детектирует, — огрызнулась Бренда.
Томас скорчил ей гримасу и только собрался что-то сказать, как опять прозвучал гудок — скорее, чем он ожидал — и дверь снова открылась. Хорхе за ней уже не было.
— Мисс Деспейн, — объявил голос. В нём теперь явственно звучали скучающие нотки.
Бренда кивнула Томасу и ступила в детектор. Прошла минута-другая, и наступила очередь Минхо.
Он посмотрел на Томаса, лицо его было подозрительно серьёзно.
— Если мы с тобой не встретимся на той стороне, — проникновенно заговорил он и вдруг перешёл на притворно слезливый тон: — помни, что я тебя любил!
Томас закатил глаза. Минхо гоготнул и скрылся за дверью.
Вскоре голос назвал имя последнего проверяемого.
Томас вошёл в каморку детектора, дверь закрылась. Юношу обдало ветром; прозвучало несколько низких гудков; дверь перед носом Томаса отъехала в сторону, и внезапно он оказался посреди толпы. Он чуть не запаниковал, но вовремя увидел поджидающих его друзей и успокоился. Больше всего его поразили суета и движение, царящие вокруг: несчётное количество женщин и мужчин — многие с повязками на лицах — толпились в просторном зале, увенчанном высоким стеклянным куполом. Оттуда изливались потоки солнечного света. Через стекло Томас узрел вершины небоскрёбов, хотя, надо сказать, они совершенно не были похожи на те, что он видел в Топке: здешние высотные здания были великолепны и ярко сверкали в солнечных лучах. От этого зрелища Томас остолбенел и позабыл обо всех своих страхах.
— Ну что — не так уж плохо, muchacho? — поинтересовался Хорхе.
— Мне, вроде, нравится... — протянул Минхо.
Ошалевший Томас продолжал оглядываться вокруг, запрокинув голову. Ничего не мог поделать — зрелище огромного здания, в котором они находились, поразило его до глубины души.
— Что это за место? — удалось ему, наконец, выдохнуть. — Кто все эти люди?
Он взглянул на своих друзей, ожидая ответа. Хорхе и Бренда, кажется, смутились при виде такой неотёсанности. Но тут Бренда вдруг погрустнела.
— Всё время забываю, что вам стёрли память, — тихо сказала она. Затем широко развела руки в стороны. — Это большой торговый центр. Он тянется почти вдоль всей стены, окружающей город. Тут в основном магазины и офисы.
— Я никогда не видел столько... — Томас замолк. К ним, на ходу пристально вглядываясь в лицо Томаса, приближался человек в синем пиджаке. Мужчина явно не выглядел довольным жизнью.
— Эй... — прошептал Томас, кивая на странного прохожего.
Никто не успел ничего ответить — незнакомец был уже рядом. Он поприветствовал новоприбывших резким кивком и объявил:
— Нам известно, что из ПОРОКа сбежала группа людей. Судя по тому, что вы прибыли на «айсберге», вы из их числа. Очень рекомендую последовать совету, который мне поручено вам передать. Вам нечего опасаться — нам только нужна ваша помощь. А мы обещаем вам защиту и поддержку.
Он протянул Томасу клочок бумаги, развернулся на каблуках и ушёл, не добавив больше ни слова.
— Что, к дьяволу, этому типу надо было? — недоумевал Минхо. — Что там написано?
Томас взглянул на листок.
— Здесь написано: «Вам надо немедленно прийти ко мне. Я теперь вхожу в отряд, который называется «Удар правой». Угол Кенвуда и Брукшира, квартира 2792».
И тут в глотке Томаса образовался комок: в самом низу листка он увидел подпись. Побледнев, юноша взглянул на Минхо:
— Это от Гэлли.
Глава 24
Дальнейших объяснений не потребовалось. Бренда и Хорхе работали на ПОРОК уже достаточно давно, чтобы знать, кто это такой, отчего его не любили в Приюте и почему они с Томасом стали заклятыми врагами — Гэлли ненавидел Томаса, поскольку во время Превращения вспомнил о нём кое-что не очень приятное. Но у самого Томаса перед мысленным взором стояла только одна картина: обезумевший от злости парень бросает нож в Чака, и тот, истекая кровью, умирает у Томаса на руках.
А потом Томас потерял голову, набросился на Гэлли и бил его до тех пор, пока ему не показалось, что этот гад сдох.
Даже странно, какое облегчение он испытал сейчас, узнав, что Гэлли жив — если, разумеется, записка действительно была от него. Хотя он и ненавидел эту сволочь, всё же хорошо сознавать, что ты не убийца.
— Не может быть... — сказала Бренда.
— Почему не может? — спросил Томас. Облегчение постепенно сменялось тревогой. — Что с ним было после того, как нас оттуда забрали? Он...
— ...умер? Нет. Провёл недельку в лазарете — у него была сломана лицевая кость. Но это были пустяки по сравнению с психологической травмой. Они использовали Гэлли для убийства Чака — штатные психологи, видите ли, думали, что получат при этом ценный материал для исследований. Всё было запланировано. Они же принудили Чака подставить себя под нож.
Вся злость, которую вызывал в Томасе Гэлли, обратилась теперь на ПОРОК, добавив ещё одну изрядную порцию в огонь его ненависти к этой организации. Значит, это вовсе не ошибка, что Чака убили вместо него! Конечно, Гэлли был та ещё скотина, но если то, что сказала Бренда — правда, то он — всего лишь орудие в руках ПОРОКа.
— Я слышала, — продолжала Бренда, — что один из психологов спроектировал эту Варианту не только для тебя и приютелей, но и для Чака тоже — видишь ли, им интересны были его последние мгновения.
На короткий, но сташный миг Томасу показалось, что злость сейчас переполнит его настолько, что он, чтобы дать ей выход, вцепится в первого попавшегося прохожего и изобьёт его до полусмерти, как избил когда-то Гэлли.
Он со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и провёл дрожащей рукой по волосам.
— Меня уже больше ничего не удивляет, — процедил он.
— Психика Гэлли не смогла справиться с тем, что он наделал, — сказала Бренда. — Парень совсем свихнулся, стал бесполезным, и его отправили в большой мир. Уверена — они решили, что его россказням всё равно никто не поверит.
— Тогда почему ты думаешь, что это не он написал? — спросил Томас. — Может, среди нормальных людей ему стало лучше.
Бренда покачала головой.
— Конечно, всё возможно. Но я видела этого парня — такое впечатление, что у него Вспышка. Он грыз стулья, плевался, орал и драл на себе волосы.
— Я тоже видел его, — вмешался Хорхе. — Он в тот день как-то сумел проскочить мимо охранников — носился по коридорам в чём мать родила и во всю мочь вопил, что у него в венах завелись черви.
Томас попытался направить свои мысли на что-то более здравое.
— Интересно, что это такое — «Удар правой»?
— А-а, это... — отвечал Хорхе. — Да ходят слухи... Говорят, это такая подпольная организация, поставившая себе целью расправиться с ПОРОКом.
— Тогда тем более надо сделать то, о чём просит Гэлли, — сказал Томас.
Бренда, по-видимому, всё ещё сомневалась.
— А я считаю, что прежде всего надо найти Ханса, а всё остальное — потом.
Томас взмахнул рукой с зажатой в ней бумажкой.
— Отправляемся к Гэлли. Нам нужен кто-то, кто знает город.
Впрочем, руководствовался он не столько практическими соображениями, сколько интуицией, подсказывавшей, что начинать нужно именно с Гэлли.
— А если это ловушка?
— Да! — поддержал Минхо. — Надо бы как следует помозговать над этим делом.
— Нет. — Томас потряс головой. — Хватит постоянно сомневаться: «а вдруг... а если...». Всё равно ни до чего не домозгуемся. Иногда мне кажется, что они специально так всё подстраивают, чтобы я сделал как раз обратное тому, что они думают, что я думаю, что они думают, что я сделаю.