Ребят тащили по бесконечным коридорам в полном молчании, если не считать шума, производимого Минхо — тот без конца орал и многоэтажно ругался. Томас пытался урезонить его, убедить, чтобы прекратил, иначе, чего доброго, получит заряд из лончера. Но Минхо никого не слушал и продолжал свою ожесточённую и бесполезную борьбу, пока вся группа не остановилась у какой-то двери.
Одна из охранниц открыла её карточкой-ключом. За дверью оказалась маленькая комната с двумя двухэтажными койками, один угол в ней занимала кухонька со столом и стульями. Ну что ж, не так уж плохо. А то Томас уже себе вообразил, что их засунут в какой-нибудь застенок типа Кутузки в Приюте, где всей обстановки — лишь грязный пол да колченогий табурет.
— Заходите! — скомандовала охранница. — Мы принесём вам поесть. Скажите спасибо, что вас не посадили на голодный паёк после того, что вы учинили. Завтра тесты, так что постарайтесь выспаться.
Мужики-охранники втолкнули приютелей в комнату и захлопнули дверь; громко щёлкнул замок, эхом отозвавшись в почти пустой комнате.
На Томаса мгновенно нахлынуло прежнее чувство, владевшее им в белой камере — он снова пленник, снова узник! Он кинулся к двери, схватился за ручку, дёргал, крутил, бился о дверь всем телом, колотил кулаками и изо всей мочи орал, чтобы их выпустили.
— Остынь, — раздался голос Ньюта. — Никто не придёт уложить тебя в постельку и сказку рассказать.
Томас вихрем развернулся, но увидев, что друг стоит у него за спиной, разом остыл. Прежде, чем Томас открыл рот, его опередил Минхо:
— Кажись, мы прозевали момент. — Он плюхнулся на нижнюю койку. — Слушай, Томас, мы бороды отрастим, а то и окочуримся, пока будем ждать твоего обещанного шанса. Или ты надеешься, что эти субчики придут и объявят: «Отличная возможность для побега, ребятки, мы следующие десять минут будем смотреть в другую сторону, так что валяйте!»? Не-а, нам, похоже, придётся рискнуть.
Как это ни претило Томасу, но он вынужден был признать — друг прав. Им надо было рвать когти до того, как появились вооружённые охранники.
— Да, ребята, я напортачил... Ну, просто чувствовалось, что ещё не время. А когда они на нас стволы наставили, то уже было поздно. Не стоило зря тратить силы, всё равно ничего бы не вышло.
— А, ладно... — махнул рукой Минхо. Затем, помолчав, прибавил: — Надо же, какая у вас с Брендой трогательная сцена встречи получилась.
Томас глубоко вдохнул.
— Она кое-что сказала мне.
Минхо выпрямился на кровати.
— И что же такого интересного для нас она тебе сказала?
— Посоветовала никому не доверять, кроме неё и ещё кого-то по имени «канцлер Пейдж».
— А вообще, что это за чертова фигня с нею? — поинтересовался Ньют. — Она что, пашет на ПОРОК? Там, в Топке, она, выходит, комедию ломала?
— Ага. Сучка, похоже, не лучше всех остальных прочих, — поддакнул Минхо.
Томас не был согласен; он чувствовал, что это не так, но объяснить, откуда такая уверенность, он даже себе самому не мог, не говоря уже о друзьях.
— Ребята, ну, сами смотрите: я ведь тоже работал на них, но мне ведь вы доверяете, так? Ну, может, она и работает на ПОРОК, но это ещё ничего не значит. Может, у неё не было выбора. А может, выбор был, но она изменилась. Люди ведь меняются... Ну, я не знаю...
Минхо прищурился, словно у него мелькнула какая-то важная мысль, но вслух ничего не сказал. Угрюмый Ньют уселся на пол, сложил руки на груди и надулся, как маленький.
Томасу уже осточертело сушить себе мозги всеми этими загадками. Он лишь встряхнул головой и направился к маленькому холодильнику — желудок урчал и качал права. Юноша нашёл упаковку сырных палочек и гроздь винограда, разделил поровну на всех, после чего в мгновение ока проглотил свою порцию и закончил трапезу целой бутылкой сока. Остальные двое тоже быстро расправились с едой. За всё время никто не проронил ни слова.
Вскоре появилась женщина — она принесла ужин: свиные отбивные с картошкой. Парни уплели и это роскошное угощение.
Томас глянул на часы: был ранний вечер, и он даже помыслить не мог, чтобы лечь спать. Опустившись на стул, он принялся раздумывать, что же им делать. Он таки чувствовал лёгкую досаду на себя самого — словно это действительно была его вина, что они не предприняли попытки сбежать. В голову, однако, ничего путного не приходило.
Наконец, Минхо нарушил тишину.
— Может, махнуть на всё рукой и сделать, как хотят эти образины? И начнётся у нас не жизнь, а малина...
Томас знал, что Минхо только треплет языком.
— Ага. Почему бы тебе ещё не завести здесь себе симпатичную подружку из персонала? Женишься, остепенишься, детишек заведёшь. Когда мир катится ко всем чертям — самое время заняться устройством личной жизни.