Следует отметить, что многие методы, которыми мы делимся в этой книге, могут быть достаточно эффективными в сочетании с другими методами. Предполагается, что ни один из них не заменяет собой и не исключает никаких других. Эти методы предназначены для того, чтобы раскрыть тело и открыть дорогу исцелению. Чтобы раскрыть изначальную исцеляющую природу ума и позволить сердцу во всей полноте проявить себя. Чтобы ощутить в себе всеобщее начало, установить связь с самим источником исцеления, с тем, что вечно остаётся исцелённым и невредимым.
Однажды вечером, после лекции и небольшой дискуссии по поводу нового материала по процессу исцеления, к нам подошла женщина. Она сказала, что хотела бы поделиться своей историей, которая подтверждает наши догадки в связи с исцелением. Лоретта рассказала нам, как она начала свою двухлетнюю войну с раком. «Я изо всех сил боролась, чтобы сохранить жизнь, но затем врачи сказали мне, что я умру. Я была настолько истощена, что просто не знала, что делать. Я чувствовала, что близится моя смерть, поэтому взялась за чтение вашей книги „Кто умирает?“ и стала прощаться со всеми близкими людьми и друзьями. Но когда я стала прощаться с жизнью, меня поразило, что раньше я практически не жила. И хотя мне прежде казалось, что я пытаюсь сохранить себе жизнь, лишь когда я поняла, что очень многое откладывала на потом, я снова вошла в поток жизни». Она сказала, что, когда приблизилась смерть, она наконец увидела, насколько ценно двигаться вместе с течением жизни. Она рассказала о том, что настолько была увлечена попытками восстановить своё физическое здоровье, что совсем не уделяла внимания тем областям души, в которых всегда было заключено ужасное страдание, несчастье и, возможно, извечная болезненность. Лоретта чувствовала, как ей повезло, что смерть оказалась для неё зеркалом, в котором она увидела, «действительно увидела», как ценна жизнь. Именно в этот момент её организм начал исцеляться. Возможно, она впервые почувствовала, что жизнь не представляет для неё угрозы. Теперь, три года спустя, она благодарна за свою болезнь и последовавшее выздоровление, но в каком-то смысле наибольшую благодарность она испытывает за то, что нечто заставило её подняться над собой. «Я была настолько погружена в сон, что, мне кажется, чтобы разбудить меня, нужна была ни больше, ни меньше как смерть. Но я никогда снова не совершу той ошибки. Я с таким увлечением стремилась поправиться, что совсем не замечала, как мне плохо. В сущности, я никогда не относилась к себе с особенной добротой. Я злилась на своё тело за то, что оно наказывает и предаёт меня. Большую часть времени я испытывала гнев и страх. Но затем что-то во мне, как вы говорите, „отказалось от борьбы и открылось исцелению“. Если когда-нибудь я снова заболею, вряд ли болезнь будет настолько ужасной, как последняя. Моя жизнь была такой ограниченной, а теперь она обширна, как никогда прежде. Слава Богу, что я не умерла в такой ограниченности».
Мы работали с рядом людей, которые перед надвигающейся смертью смогли осознать и изучить природу своей болезни и боли; когда они стали замечать, что боль и болезнь растворяются, это вызвало у них изумление. По всей видимости, так происходит потому, что наши привязанности, наши защиты от жизни зачастую не проникают на уровень нашего повседневного сознания. Они настолько «бессознательны», что только при непосредственном изучении могут проявиться и раствориться в свете большей ясности внимания. Боль вовсе не исчезла, но растворилось сопротивление, в котором могли пребывать эти ощущения. Когда эти люди приступили к очищению сердца, размягчая броню застарелых установок и притворства, разрыв между умом и сердцем стал до боли явным. Именно в такие сложные моменты исцеления мы признаём, что необходимо проделать определённую работу, а также с состраданием понимаем, что открыться исцелению легко в теории, но часто сложно на практике. Тогда нужно расслабить живот, чтобы привнести в ум мягкость. И позволив уму погрузиться в сердце, глубоко вдохнуть и созерцать, как ужасная истина нашей разделённости с самими собой наполняется милосердием и осознанностью, которые в конечном итоге позволяют нам ощутить, что мы целостны. Ведь исцеление, которого все мы ищем, на самом деле гораздо глубже. Оно затрагивает самую сердцевину того, что мы называем «бытием». Бытие – это сознавание как таковое. Здесь мы говорим о «бытии», не противопоставляя его «небытию», и не говорим о жизни в противовес смерти, отсутствуют здесь и другие дуалистические концепции существования. Мы говорим о непосредственном переживании «естьности» той таковости, которая наполняет жизнью всякую форму и выходит за пределы формы.