Возможно, именно из-за конфликта между этими качествами – стремлением к жизни и отчаянием – возникает эта глубокая усталость, препятствующая исцелению. Изучая колонки А и Б, мы, можно сказать, наблюдаем конфликт между умом и телом, между теми, кем мы хотим быть, и теми, кем мы страшимся стать. На этой неисследованной территории между двумя колонками, между умом и телом, находится область неисцелённого. В эту сумрачную бездну призывается посредник – сердце, то сердце, которое Юнг описывает как «точку совпадения противоположностей». Именно здесь мы отдаём дань благодарного уважения исцеляющей силе внимания и милосердия.
Мы редко изучаем колонку Б. Мы редко принимаем в себе всё. Мы отгораживаемся от очень многих своих сторон. Чувствуя испуг, вину, злость, ненависть к себе – разве мы обнимаем себя и убаюкиваем? Разве мы относимся к себе как к своему единственному ребёнку? Или же мы встречаем свою боль с ненавистью, отвержением, в оцепенении слепоты, из-за которых мы не можем исследовать и исцелить огромную часть нас самих?
Когда мы случайно ударяем молотком по большому пальцу руки, вешая картину, или ударяемся обо что-нибудь большим пальцем ноги, проходя по комнате, как мы относимся к этой боли? Мы прикасаемся к ней с любовью, или с отвращением и неприятием? Обратив внимание на свою реакцию, можно заметить, что очень часто мы машинально встречаем свою боль со злостью и даже ненавистью. Это показывает, насколько сильна наша обусловленность. Именно тогда, когда мы больше всего нуждаемся в собственном милосердии, оно часто оказывается меньше всего доступным. Где эта утончённая чуткость, которая всегда потенциально присутствует, но так редко проявляется? Где её найти? Как – если учесть, что мы по большей части настроены на избегание боли – убить этого внутреннего врага, и примем ли мы когда-либо исцеление? Как войти в свою боль с новой мягкостью, без прежней жёсткости и осуждения? Как нам принять боль с милосердием, от которого мы часто отказывались, вынося себе бессердечный приговор, чувствуя, что потерпели неудачу в самом своём существовании?
По нашим наблюдениям, многие люди начинают заново погружаться в жизнь благодаря изучению той стороны себя, которая может в чём-то предпочитать смерть жизни. Вглядываясь в свою скуку и неуверенность в себе, в своё непонимание и глубокое внутреннее осуждение, мы замечаем, что, переживая эти состояния, ум часто хочет устраниться. Бурная реакция ума на неприятные переживания даёт некоторое представление также о её связи с телесной болью – сокрушительным отрицанием, самоубийственной попыткой не существовать, чтобы не чувствовать, а это и составляет существо колонки Б. Видя природу цепляния ума за своё страдание, мы начинаем отпускать свою извечную боль и воспринимать её с милосердием, так что больше ничто не мешает разрешению давних конфликтов и не препятствует естественному исцелению.
Начиная осознавать, что к этим конфликтам и боли нужно подходить с новой мягкостью, с большим милосердием, мы открываемся исцелению на большей глубине. Нужно с глубоким прощением принять эти заблуждения, пусть даже отстранённость от жизни, наполняющая колонку Б, и не является «добровольной». Это непроанализированная реакция ума на чувство паники и беспомощности, которое часто возникает в нашей жизни и которое остаётся без всякой поддержки и внимания.
При этом колонка Б или конфликты, которые, как выясняется, порождают войны в нашем уме, – тонко, порой даже незаметно для нашего повседневного сознания, не несут на себе никакой вины. Их не следует осуждать. Все эти конфликты нужно просто видеть. Обвинение – это лишь пример немилосердного отношения к собственной боли, отношения, полного гнева и страха.
Но разве можно исцелиться, обрести целостность, если не начать всем сердцем открываться этим сторонам жизни, которые кажутся нам неприемлемыми или даже недостойными? Поэтому нужно начать анализировать свой ум, сохраняя определённую лёгкость, милосердно, с несколько большим уважением и радостью, наблюдая за теми качествами, которые прежде тысячи раз мешали нам открыть глаза для исцеления. Не позволяйте старым, давно знакомым переживаниям застать вас врасплох, но, прислушиваясь к сердцу, отмечайте страх и сомнение, иронично замечая: «Какая неожиданность!», имея в виду, конечно, что вы совершенно не удивлены. Если вы погрузитесь на такую глубину, ум ничем не сможет вас удивить. Не вызовут у нас удивления и «сорок лучших хитов» ума, эти хорошо знакомые «песни века», непрестанно проигрывающиеся болезненные побуждения, утверждающие себя в нас с незапамятных времён.