— А по-моему, ты даже не пикнешь, если я тебя этим ремнем прямо сейчас отхлестаю, не говоря уже, об изнасиловании. Кстати да, ремень надо бы как-нибудь применить в профилактических целях, — уверенно произносит он, снимая галстук.
И все. Это даже не ступор. Такого со мной никогда не было. Вместо того, чтобы хоть что-то сделать, я зажмуриваю глаза и спускаюсь по стенке вниз, при этом полностью закрываю себя руками. Никогда не понимала, почему в кино такие глупые героини. От маньяка скрыться не могут, бегать не умеют, постоянно оглядываются назад. А я… я не то, что убежать не могу, я пискнуть не могу. Язык словно онемел, ноги парализовало, а мозг просто атрофировался. Чувствую, как мое запястье накрывает его теплая рука. Сжимает не сильно, но весьма ощутимо, а затем и на вторую мою руку ложится его ладонь. А в следующий момент он разжимает мои сцепленные руки и, сжав меня за оба запястья, приподнимает мое каменное тело вверх. Ну сделай хоть что-нибудь, София. Возможно, я слишком испорчена, но в моей голове только картинка того, что он сейчас со мной сделает. А если быть точнее — опрокинет грудью на столешницу и… и… и сделает свое грязное дело. Да все что угодно, но точно не то, что возьмет и просунет мои руки в рукава пиджака. Мои глаза по-прежнему зажмурены, но я в состоянии почувствовать, что на меня надели пиджак. Он надел на меня пиджак! Шумно сглатываю и открываю глаза именно в тот момент, когда мою талию оплетает его ремень.
— Ты вообще все это серьезно? — недоверчиво интересуется он, крепко затягивая ремень, так, что я не только качнулась вперед, но и соприкоснулась с его грудью. — Тебя по твоей же версии хочет изнасиловать непонятно кто в сортире, а ты стоишь и говоришь, что ты не такая? Просто стоишь, никак не выказывая сопротивление?! Реально, София? Да будь ты три тысячи раз самой гулящей на свете из ныне живущих моделей, ты чего стоишь как отмороженная, если тебе самой не хочется развлечься с предполагаемым кандидатом?
- Вы… вы меня в очередной раз напугали! Еще и сказали, что за помощь всегда надо платить. Сняли пиджак и ремень. А еще галстук. Как я могла на это реагировать?!
— Прежде всего адекватно, — спокойно произносит он. — Твоя плата заключалась исключительно в одном единственном танце. Собственно, все. И если бы ты не скукожилась, не сползла по стеночке вниз и не зажмурила глаза, как самая настоящая трусиха, возможно, все бы поняла раньше, не испытывая при этом ни стресса, ни страха. А что касается ремня — ты, как человек, крутящийся в такой сфере могла бы и догадаться, что он тебе нужен для того, чтобы пиджак не висел и подчеркивал талию. Вот и все.
Резко одергивает края пиджака вниз, мотая головой из стороны в сторону. Лицо этого мужчины за все наше короткое знакомство почти непроницаемо и эмоций у него особо никаких нет, вот только сейчас они у него проявляются. И взглянув вниз, я поняла все без слов. Длина его пиджака почти такая же, как и мое платье. Он ничего не говорит — а я сама все понимаю. Короткая вульгарщина. Почему мне сейчас так стыдно, тогда как у меня все прикрыто, в том числе и потерпевшая фиаско грудь, не могу объяснить. Он мне никто и мне плевать на его мнение, тем более после очередного убийства моих нервных клеток. Однако стыдно.
— Возьми, — протягивает мне кусок туалетной бумаги. — Сотри помаду. Она сейчас не к месту.
Как ни странно, спорить мне не хочется, я молча беру бумагу и стираю помаду, мельком смотря на себя в зеркало.
— И вот так будет значительно лучше, — резко приподнимает руку вверх к моей голове и вынимает из волос заколку. И все так же бесцеремонно принимается расправлять мои распущенные волосы.
— Не трогайте меня! — бью его по рукам, скорее от злости на саму себя за то, что в очередной раз глупо себя повела.
— Характер, равно как и язык, надо показывать вовремя и к месту. Пойдем потанцуем, потом поедешь домой ну или куда ты там собиралась.
— Шутите? — резко поворачиваюсь к нему лицом. — А то, что я в таком виде, вас не смущает?
— Меня не смущает, более того, сейчас ты выглядишь значительно лучше, чем было до. А учитывая, что ты у нас модель, то должна понимать, что сбегать — не лучший вариант при любом раскладе. Кстати, раз уж так вышло, вот тебе урок номер два.
— Я не нуждаюсь ни в каких уроках!
— Все в них нуждаются. Если окажешься в такой же ситуации, только с реально плохим дядей, то надо не просить, оправдываться и прятаться в импровизированном домике, а надо бить. Только с умом, а не в пах. Последнее мужчин очень злит. Можешь не рассчитать и ударить как попало, а на деле получишь обозленного человека. Бить надо — не в прямом смысле, то есть не использовать физическую силу, а всего лишь ум и знание нескольких точек. Запоминай, София, — берет мою ладонь и притягивает к своей шее. — Нажимаешь указательным и средним пальцем вот сюда. Сильно и в течение нескольких секунд. А затем резко убираешь пальцы. Собеседнику будет очень плохо. Запомнила? — нет слов. Просто одни звуки!