- Я на пару часиков, к подруге, - заявила она и упорхнула.
- Как удачно, - Павел поманил к себе Соню. – Пора освободить тебя от шариков, маленькая. Да и наказать за непослушание.
- А поговорить? – поспешно напомнила Соня, услышав о наказании.
- Ты пытаешься мной управлять? – Он приподнял бровь.
- Нет. Нет-нет. Простите.
- Раздевайся, - приказал Павел. – Трусики пока можешь оставить.
Он ушел на кухню и загремел чем-то в холодильнике. Соня быстро разделась, прислушиваясь к странным звукам: что-то билось и грохотало.
Павел вернулся с чашкой, но отставил ее в сторону, не позволив Соне узнать, что там.
- Журнальный столик подойдет, - сообщил он. – Убери с него все. И ложись на спину.
Глава 20
Целиком на столике Соня, конечно же, не помещалась, и это вполне устраивало Павла. Он принес моток мягкой бельевой веревки и нож.
- Согни ноги в коленях и возьмись за голеностопный сустав, - велел он. – Да-да, маленькая, разведи ножки. И пятки опусти на столешницу.
Соня усердно пыхтела, выполняя его распоряжения, старалась устроиться поудобнее. Павел не мешал, дискомфорт от позы не входил в его планы. На мгновение их взгляды встретились, и Павел испытал приятное чувство: в глазах Сони не было страха, лишь какая-то особенная томная теплота и предвкушение. Эта женщина доверилась ему и наслаждалась его властью.
- Я свяжу тебя, - сообщил Павел.
- Я говорила, мне это не нравится.
Соня прикусила язычок, испугавшись его гнева, но он не рассердился.
- Это наказание, маленькая. Оно и не должно нравиться.
Павел аккуратно и быстро обмотал веревкой запястье и привязал руку к ноге, потом пропустил веревку снизу и проделал то же самое с другой стороны. Соня могла двигаться, но весьма ограниченно. Повязка на глазах лишила ее возможность наблюдать за Павлом.
Он достал из чашки кусочек льда и провел им по губам Сони, специально давая понять, что собирается делать. Она вздрогнула и облизнула губы. Павел поцеловал ее, успокаивая.
«Я здесь, маленькая. Ты мне веришь?»
Пылкость, с которой Соня ответила на поцелуй, могла означать только согласие.
Павел начал игру со льдом. Он медленно рисовал узоры на коже, заставляя Соню дрожать от особенно ярких ощущений. Прикосновение холода к теплой коже всегда заставляет сердце биться чаще, а вслепую это еще невыносимее. Он обводил льдом груди, границу ареол, сосок и шрам, при виде которого у него всегда сжималось сердце. Он спускался вниз, к лобку, и несколько льдинок его безжалостная рука прижала к коже под трусиками.
Соня извивалась, но ничего не могла с этим поделать. Впрочем, лед таял быстро. Мокрые дорожки на ее теле возбуждали. Павел разрезал трусики ножом, подбираясь к заветной цели. Потянул за кончик шнура, вытягивая шарики. Соня охнула и захныкала. О да, после такого чувство опустошения вызывает разочарование. Льдинка коснулась клитора, вырывая у Сони стон, почти крик. И еще один, когда скользнула внутрь, во влагалище. Другая льдинка отправилась в попку, вызывая бурную реакцию: Соня извивалась, дрожала, тяжело дышала и издавала такие чувственные всхлипы, что Павел не выдержал. Он расстегнул штаны и потерся отвердевшим членом о промежность.
- Пожалуйста… пожалуйста… - простонала Соня, сжимая пальчики на ногах.
- Что, маленькая? – поддразнил ее Павел, водя членом по клитору.
- А-а-а… умоляю… - она замотала головой, прогнулась в спине, попыталась приподнять попку.
Долго ждать не мог он сам. Покорная и разгоряченная женщина, умоляющая о пощаде, – какого черта он должен сдерживаться! Тем более, матушка смешала все субботние планы и, кстати, могла заявиться в любой момент.
Павел вошел резко, больно и едва слышно застонал от удовольствия: льдинка во влагалище уже растаяла, слегка охладив стенки. Контраст вызывал непередаваемые ощущения. Замерев лишь на мгновение, Павел стал двигаться: медленно подавался назад и резко – вперед.
Они кончили практически одновременно. Соня после бурного оргазма обмякла, Павел тяжело навалился сверху, удерживая свой вес на руках. Голова кружилась, однако он первым делом освободил от пут Соню, и только потом снял презерватив и натянул штаны.
Встать Соня не смогла, Павел перенес ее на диван, завернул в теплый плед и стал растирать затекшие руки и ноги.
Зазвонил телефон. Павел не хотел отвечать, но посмотрел на экран и закатил глаза.
- Да, мам, - произнес он и понял, что до сих пор дышит, как паровоз.
- Павлик, я тут ночевать останусь, - прощебетала матушка. – Никак с Зоей наговориться не можем.
- Мама, я сейчас за тобой приеду.