Потом Соня отдыхала в его объятиях. «И кто из нас эгоист?» - думала она, греясь в его сильных заботливых руках.
- Паша, я должна тебе кое-что сказать, - решилась она, когда до пробуждения Любаши осталось совсем немного времени.
- Ты меня пугаешь, маленькая. Что-то серьезное? – Павел убрал с ее лба прядку волос и ласково потер подушечкой большого пальца висок.
- Это приятная новость, которая тебя огорчит.
- О, а теперь я заинтригован. Приятная новость может огорчить?
- Эта – может, - вздохнула Соня. – Паша, мы снова беременны.
Как она и думала, муж замер, уставившись на нее.
- Мы? – глупо переспросил он.
- Ты и я. Это же наш ребенок, значит, мы.
- Эм… Маленькая, чудесная новость. Но почему я должен огорчиться?
- Ну… - Соня замялась. – Снова же… целый год… почти…
- А, вот в чем дело, - рассмеялся Павел. – Значит, об этом ты не забыла, а сегодняшнюю порку обманом выпросила, да?
- Па-а-аша… - умоляюще протянула Соня. – Не сердись, ведь все в порядке.
- Нам врач завтра скажет, в порядке или нет, - нарочито сердито проворчал Павел. – А насчет остального не стоит переживать, маленькая. Что такое год, когда впереди целая жизнь?
Радионяня запыхтела и залопотала голосом Любаши. Дочка редко плакала, проснувшись.
- Полежи, отдохни, - велел Павел, едва Соня собралась бежать в детскую. – Я сам к ней схожу.
И, правда, что такое год, когда впереди целая жизнь? Жизнь с человеком, который исцелил ее своей любовью. Павел утверждал, что все наоборот, и Соня не спорила. Может, и он прав. Главное, что они вместе, и даст Бог, так будет всегда.