— Ты пришла, значит хорошо. Знакомься, это Никита. Он вернулся вчера, когда ты уже ушла. Ник, а это моя сестра Катя, — представил нас друг другу Илюша.
Мальчик сдержанно кивнул, пробормотав что-то про приятно. А я мягко улыбнулась, стараясь казаться приветливой. Вяло удивилась отсутствию кого-то из родных рядом с мальчиком, и поплелась к стулу рядом с кроватью брата.
— Илюш, ты как себя чувствуешь сегодня? — я изучающе смотрела на него. Курс химиотерапии остался позади и брату уже не нужен был круглосуточный присмотр. Но всё равно оставлять его каждый раз мне было тяжело.
— Терпимо, а что?
— Мне очень нужно решить один важный вопрос. И придётся уйти на пару часиков. А потом вернусь и весь вечер буду с тобой. Хорошо?
— Хорошо, — он явно расстроился, но не подал виду. Мы оба порой играли роли. В первую очередь для самих себя.
Решив этот вопрос, убрав немного на тумбочке, ещё раз вытерев стол, я послушала восторги Илюши от "Интерстеллар" который он пересмотрел уже не знаю который раз вчера вечером, потом согласилась ему немножко почитать, и сама не поняла, когда уснула, уткнувшись носом в книгу.
Разбудили меня голоса.
— Меня зовут, Лиза. А тебя? — женщина, говорила тихо, почти шёпотом.
— Я Илья, — тоже шёпотом представился мой брат. В его интонации было море искреннего позитива и интереса. Мой светлый любимый ребёнок.
— А это твоя мама? — это она обо мне?
— Нет, сестра. Она очень устала после ночной смены. Вот и уснула, — э-э-э, вот не надо меня жалеть.
— Илюш, а можно тебя спросить? Если не хочешь говорить о чём-то, ты мне сразу скажи, хорошо?.. Я в волонтёрах первый день, так что боюсь и нервничаю.
— Чего боитесь? — заинтересовался брат. Мне тоже стало интересно. Я даже не стала показывать, что проснулась. Оказывается, моё тело самовольно сползло на Илюхину кровать хоть попой и дальше сидело на стульчике. Лицо продолжало мусолить книгу.
— Расстроить кого-то, сказать что-то не то, понимаешь? — продолжила эта новенькая волонтёрша.
— Понимаю. Но меня можете спрашивать. Я уже смирился со своей болезнью, — он так спокойно и мудро это сказал, что у меня мурашки по коже побежали.
— Ты ведь не смерть имеешь в виду? — испуганно шепнула его собеседница.
— Ну и смерть тоже. Я очень хочу жить. Мне страшно. Но разве я могу что-то изменить, если буду лишний раз истерить по этому поводу? Да и Катю жалко. Она будет переживать. И маму, но от неё скрыть легче. Она далеко.
— А сколько тебе лет, Илюш?
— Тринадцать. А что?
— Ты очень мудрый мальчик. Но ты ведь веришь, что выздоровеешь? Ведь нужно верить! — пламенно воскликнула, хоть и шёпотом, эта неизвестная мне Лиза.
— Верю. Мне сделают операцию и шансы очень высокие.
— А что за операция, расскажешь? Если не против, конечно? — а мне нравится подход этой девчонки. А судя по голосу, она именно девчонка.
Мой Илюша предпочитал всё знать и понимать, и терпеть не мог, когда его начинали жалеть и сюсюкаться. С волонтёрами он охотно общался, но сейчас я слышала в его голосе искренний интерес. Эта Лиза ему явно понравилась. Она говорила с ним на равных, а это конкретная заявка на успех.
— Мне нужна пересадка костного мозга.
— Ого, звучит страшно. А от кого пересадка?
— Лучшими донорами становятся близкие родственники. Для меня донором собирается стать Катя, — от той нежности и любви, с какими он про меня сейчас говорил, у меня на глаза навернулись слёзы.
— У тебя очень любящая и хорошая сестра, — сказала Лиза, и тут прозвучал ещё один голос, от которого у меня волосы зашевелились.
— Сёстры, они такие. Не всегда, конечно, но нам, парень, с тобой повезло. Привет. Я вот свою искал, а она с тобой. Будем знакомы, я Руслан.
Нет, нет, нет! Ну не может мне настолько не фартить по жизни! Хотя о чём это я? Только мне и может. Не узнать этот низкий приятный баритон, я точно не могла, и от неожиданности дёрнулась, выдавая себя с головой. Больше притворяться спящей не получится, хотя теперь мне хотелось притвориться мёртвой. Пришлось подниматься и принимать сидячее положение.
— Ну что ты шумишь, балбес?!! Смотри, человека разбудил! — возмущённо зашипела девушка, сидящая рядом с Илюшей за столом. — Извините, пожалуйста. Он не хотел.
— Ничего страшного, — просипела я, радуясь, что растрепавшиеся волосы прячут моё лицо. Добавим ещё растопыренные ладони на пылающие щёки и согнутую спину.
— Действительно не хотел. Извините, не сразу заметил, что тут ещё кто-то есть. — произнёс голос, разбудивший во мне жгучий стыд.
— Илюш, ты почему меня не разбудил? Я ведь не собиралась спать, а как же твои процедуры? — отвечать Руслану сейчас было выше моих сил, поэтому я проигнорировала его, пускай это и выглядело невежливым.
— Не маленький, сам сходил. Мне тебя жалко стало. Ты еле на ногах держалась, когда пришла. Хотел, чтобы ты поспала, — с упрямыми нотками в голосе выдал мне брат. Вот ведь… Илья. Заботливый мой и самостоятельный.
Ну что ж, вперёд, трусиха. Хватит прятаться, всё равно в такой маленькой палате это глупо. Надавав себе внутренних пинков, я села ровно и прямо взглянула на мужчину, которого искренне надеялась больше никогда не встречать.
Глава 4
Руслан
Никогда не любил больницы. Тягостное впечатление они на меня производят. И эта, тем более, не стала исключением. Притихшая сестра внимательно слушала встретившую нас молодую женщину, которая представилась, как Людмила Антипенко. Именно она и являлась главой волонтёрского благотворительного фонда, в который вознамерилась вступить Лиза. Нас провели в гематологическое отделение, выдали халаты, бахилы и маски, объяснив обязательность этих атрибутов. Здесь лежали дети с лейкозами. У них низкий иммунитет, нужно беречь, быть осторожными… всё это я слушал, автоматически отмечая про себя и делая нужные действия, а сам пытался не думать о маленьких больных человечках в этих бесконечных палатах.
— Понимаете, проблема больных состоит не только в лечении, стоимости этого лечения, не менее важный момент — потребность общаться, — рассказывала волонтёрша, — Здесь на этаже дети лежат месяцами, иногда годами. Отрезанные от мира, сверстников, общества. Большинство с мамами, конечно. Но ведь родные тоже устают безбожно. Это страшный труд, война с болезнью, она изматывает, отбирает все силы. Мы стараемся помочь, пообщаться, отвлечь, поддержать. Вы, Лиза, кажетесь мне замечательным человеком, я уверена, дети к вам потянутся. Но будьте готовы, что это будет очень тяжело. Их невозможно не любить, не жалеть, не привязываться, не оплакивать потом. Они такие сильные и храбрые… Да что я вам говорю, вы сами увидите. — женщина сморгнула влагу, набежавшую на глаза, и ободряюще улыбнулась
— Спасибо, Людмила. — Лизка выглядела немного пришибленной, но всё равно решительной. — Я очень хочу помочь, чем смогу.
— Мы всегда рады и благодарны любой помощи.
А дальше нас познакомили с заведующим отделением, некоторыми другими врачами и моя сестрёнка пошла делать то, что отлично умела — общаться. Я было сунулся за ней, но меня остановил вопрос Людмилы.
— А вы, Руслан? Тоже хотите попробовать себя в волонтёрстве?
— Нет. К сожалению, я слишком занят для этого. Сегодня мой первый выходной за пару месяцев.
— И вы потратили его на то, чтобы поддержать сестру. Это говорит о вас многое.
Я хмыкнул, понимая, куда она клонит.
— Это говорит о Лизке, как о великолепной манипуляторше.
Женщина рассмеялась, смотря на меня весело и иронично.
— Не часто встретишь мужчину, который так легко признаётся, что им можно манипулировать.
— Я человек простой и прямолинейный. Собственно, поэтому предлагаю сразу перейти к сути вопроса, который вас интересует.
Догадаться, о чём именно хочет со мной поговорить глава благотворительного фонда не составляло труда. И стоило отдать ей должное. Говорила она по существу. Аргументы, цифры, статистику, всё это подавала легко, ненавязчиво. Деятельность их организации я по верхам проверил ещё вчера вечером, когда выяснил у малой подробности, и вынужден был признать, что сестру чуйка, как всегда, не подвела. Эти люди действительно верят в то, что делают. И сама Людмила вела дела абсолютно прозрачно, на первый взгляд. Если окажется, что и на второй, и на третий, то пожалуй внести свою лепту, я не против. Так что слушал внимательно, с докторами общался, нужды поликлиники узнавал.