— Он не узнает Камиллу?
— Совсем не узнает. Более того, когда видит ее, приходит в ярость. Я попросил Камиллу не навещать мужа и предупредил всех, чтоб ее не пускали. А сегодня дежурили новенькие смотрительницы, вот и пропустили…
— Это ужасно… Вы не знаете причину его состояния, ведь так?
— Не знаю, Корделия, — признался Шерман. — И у других тоже… Ни один из ритуалов не помогает, даже самый сильный.
Мужчина взглянул на меня и грустно улыбнулся:
— Наверняка ты думаешь о том, как ужасно, что тебе достался такой беспомощный целитель…
— Вовсе нет! — воскликнула я. — Вы такой… такой…
Я осеклась, не в силах подобрать слов.
— Я думаю совсем о другом, — поспешила поправиться я. — Страшно, что мне тоже станет хуже… Что я стану, как мои соседи — совсем растворюсь в иллюзиях.
— С тобой такого не будет, Корделия. Ты совсем другая.
Неприятный визит
Я пробыла с Шерманом допоздна. Даже не заметила, как время пролетело. Мужчина оказался очень интересным и приятным собеседником. Я слушала его, и даже забыла обо всем плохом, что творится вокруг меня. За окном стемнело, но доринг зажег лишь один магический светильник, а потому в комнате царил полумрак, но я вовсе не стеснялась такой неоднозначной обстановки. Наоборот, она мне казалась вполне подходящей для неспешной беседы. К тому же, никаких двусмысленных намеков не было — всего лишь разговор двух людей, которым комфортно рядом.
Говорил в основном мужчина, потому что в моей жизни было мало чего-то, заслуживавшего внимания. Другое дело, жизнь доринга. Шерман рассказывал, как познакомился с Данте, как учил его. А однажды поехал вместе с ним и его будущей жену лечить жителей какой-то деревни, так их чуть не убили там. Да, после таких приключений никакие сумасшедшие не страшны.
Мне показалось, что Шерман и дальше бы согласился побыть в моем обществе, но было уже поздно, и приличия все же еще никто не отменял. Доринг проводил меня до корпуса, тепло попрощался и напоследок окутал легкой успокаивающей магией, чтобы сон был лучше. Признаться, я возвращалась в свою комнату с некоторым опасением, думая о дневном происшествии, но вокруг царила тишина и покой. Смотрительница дремала за своим столом, а из комнаты мужчин не доносилось ни звука.
Мои соседки еще не спали, негромко переговариваясь друг с другом, причем, вполне на нормальные человеческие темы, и я даже порадовалась за них. Хотя, зачем себя обманывать? Больше не за них, а за Шермана. Он так переживал, что его лечение не действует, и я переживала вместе с ним. И мне очень хотелось, чтобы у доринга все получилось.
А утром все началось с начала. Я проснулась от того, что Мэй плакала и просила помочь ей в поисках сына. Карэн же снова распустила волосы и завесила лицо. Райан кричал что-то неразборчивое так, что было слышно даже в женской комнате. Я прислушалась к себе с тревогой, но поняла, что чувствую себя очень даже хорошо. Выспалось прекрасно, голова не болит, да и вообще бодрость во всем теле. Не иначе волшебство Шермана помогло, чего не скажешь об остальных пациентах.
Я вышла в общую комнату подальше от слез и причитаний и обнаружила там Троя. Он сидел на диване и листал книгу. Вид у него был хмурым и сосредоточенным, чего раньше за ним не водилось. Впрочем, после вчерашнего я уже ничему не удивлялась. Тихо поздоровалась, и, услышав ответное приветствие, решилась сесть с ним рядом. Он ведь с первого дня мне казался самым нормальным здесь, и мне очень не хотелось бы терять человека, с которым могу здесь легко общаться. Я все не решалась сказать ничего, но Трой заговорил первым:
— Я толкнул тебя вчера… Прости, пожалуйста.
— Ничего страшного, просто я испугалась за тебя. Ты был таким… взвинченным.
— Это все методы здешнего лечения, — сердито сказал Трой, резко захлопнув книгу. — Доринги вообразили, будто помогут мне, если станут без конца подсовывать ее двойника!
— Твоей жены? — осторожно спросила я.
— Будто я не знаю, что ее уже нет! Я, может, и сумасшедший, но не до такой степени. Ума не приложу, как им удалось найти до такой степени похожую женщину…
Я осторожно придвинулась и дотронулась до его руки.
— Трой, послушай… — мягко произнесла я. — А вдруг твои воспоминания — лишь иллюзия? Поверь, я знаю, о чем говорю, ведь сама попалась в ту же ловушку. Мне казалось, что все реально, но это оказалось не так…
— Нет, Лия, это не иллюзия, — устало и обреченно произнес Трой. — Я убил ее, правда, убил… Я давно хотел этого…
— Но… почему? — растерянно спросила я.
Трой взглянул на меня, и на его лице отразилась напряженная работа мыслей.
— Лия, я… я не знаю…
Мужчина отложил книгу и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив меня в недоумении. А тем временем пришел Шерман в сопровождении Лауры. Доринг выглядел расстроенным, лишь перекинулся со мной парой слов. Целители увели с собой трех неподдающихся лечению пациентов, и в корпусе воцарилась долгожданная тишина. Теперь ничего не мешало мне думать. Итак, пятеро людей, почти одновременно попавшие в Дом скорби с почти одинаковыми симптомами и непонятными причинами расстройства. Может ли это быть простым совпадением? А если не совпадение, то что это?
Мэй, Карэн, Трой, Райан… и я. Что между нами общего? Мэй — вдова, зарабатывающая тем, что нанимается в богатые дома нянечкой. Карэн — дочь богатых родителей, студентка. Трой — владелец судоходного предприятия, а Райан — простой рыбак. Совершенно разные люди на первый взгляд, не подозревающие о существовании друг друга до того, как очутились в отделении нервных расстройств. И все-таки должно быть нечто общее, но как это понять? Вот и Шерман бьется над этим вопросом.
А расстройства, несмотря на общность симптомов, тоже проявляются по-разному. Мы с Троем, например, полная противоположность друг другу. Я прекрасно помню Джеральда, но в то же время, осознаю, что все было нереально. Трой тоже помнит, что сделал с женой, и при этом до сих пор уверен в реальности произошедшего. Даже наличие живой и здоровой жены его не разубеждает. У него словно усугубленная версия моего расстройства.
Теперь возьмем оставшуюся троицу: у них как раз расстройство проявляется схожим образом. Они уверены в реальности иллюзии, живут в ней, испытывают сильные эмоции, но после целительских обрядов приходят в себя. Проблема в том, что эффект совсем не долгий — каких-то пара дней. На Троя же обряды вообще не действуют, а я… Для меня Шерман даже придумать его еще не может, а все из-за моей странной ауры.
И все же между нами должно быть что-то общее. Какая-то деталь, которая еще не всплывала… Если найти ее, то Шерман наверняка сможет все исправить. Если бы остальные подольше пребывали в здравом уме, если бы можно было поговорить, расспросить. Возможно, мне они бы рассказали больше, чем целителям…
Мои размышления прервала смотрительница, которая сообщила, что меня пришли навестить. Признаться, я совсем не обрадовалась этому. Вряд ли ко мне может прийти кто-то, кого я буду рада видеть. Честно говоря, таких людей-то на свете не осталось, похоже… Наверняка Мартина пришла позлорадствовать! Однако я очень удивилась, когда в комнату вошла тетушка Кресси собственной персоной — сестра моего покойного отца. С ней у меня никогда не было теплых отношений, да и ни у кого не было. Мама рассказывала, что Кресси очень рано вышла замуж, но муж бросил ее поле нескольких месяцев совместной жизни. После этого женщина обозлилась на весь мир, да и на людей тоже. Замуж больше не вышла, жила одна, да и вообще предпочитала компанию кошек, количество которых в ее доме уже не поддавалось исчислению.
— Здравствуй, Корделия, — произнесла Кресси, осматривая обстановку комнаты презрительным взглядом.
— Здравствуйте, тетушка…
В ее присутствии мне всегда было неловко. Высокая, худая, облаченная в черное мешковатое платье и широкополую шляпу с разноцветными перьями… В этом заведении она смотрелась весьма органично, на мой взгляд. Я едва сдержала смешок, подумав об этом.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — вежливо предложила я.