Одевшись, Рейден уже собрался покинуть комнату, но что-то заставило его повременить. Все внутри сигнализировало о грядущем несчастье.
Нахмурился.
С ним? Евой? Ими обоими?
Бесшумно, словно тень, пересек комнату и опустился у дивана на одно колено, не сводя с избранницы глаз. Пребывая в той же безмятежной неге, она крепко спала. Обнаженная коленка, выглядывая из-под пледа, так и манила себя прикусить. Отброшенная на покрывало кисть казалась выточенной из белого мрамора.
Усмехнулся и, чувствуя непреодолимую тягу, исходящую от ланнаи, прочертил от запястья до локтя Евы дорожку, вдыхая драгоценный аромат кожи. Этот запах вечно будет будоражить драконью кровь. Как и нежность ее ответных прикосновений.
— Люблю тебя, — прошептал и потёрся носом о бархатистую скулу. Еще миг наслаждался уединением, а затем, оставив невесту под присмотром иллюзорника, покинул покои.
* * *
Осенний рассвет был насыщен ароматами моря и клочьями густого тумана. Дракон-вампир шел примелькавшейся Ночному Зрению со вчерашнего вечера широкой улицей, скользя глазами по обочинам и канавам. Их усеивали конфетти, дамские веера, маски и прочая мишура, осыпавшая дороги и скверы во время карнавального празднества. Ночная вакханалия окончилась час назад, и теперь утренний город в прямом смысле окутала звенящая тишина.
Под уверенный стук собственной обуви, свернул в нужный переулок и вышел к лавке ювелира. За стойкой, как ни удивительно, уже копошился вялый хозяин.
— Доброе утро, милорд. — Подавив зевок, старик учтиво кивнул замершему на пороге клиенту, — пришли за заказом? Сию секунду.
Повернувшись к сундучку, он произвел манипуляции с магическим замком и, отворив крышку, запустил руку внутрь. Между большим и указательным пальцами блеснуло золотое кольцо, инкрустированное «кошачьим глазом»:
— Извольте, — протянул украшение.
Рейден удовлетворенно кивнул. Мастер выполнил работу на совесть. Аккуратное, исключительное в своей красоте, исполненное из желтого металла, оно идеально соответствовало утонченным пальчикам Евы. Круглая огранка подчеркивала игру бликов в гранях магического камушка, а искусно сотканная золотая оправа придавала композиции легкости и изысканности.
— Сердце избранницы не останется равнодушным, — пообещал владелец лавки.
Пожалуй, он прав.
Поблагодарив старика, спрятал кольцо во внутренний карман куртки и вернулся на улицу, отмечая первый луч восходящего солнца. Если срезать дорогу через парк — можно поспеть в особняк к завтраку.
Двинулся обратно в приподнятом настроении. На автомате наблюдал за открытием магических лавок и скверов, а, достигнув нужного поворота в зеленые насаждения, собрался поторопиться, но привлеченный витриной с дорогой женской одеждой, замедлил ход.
Давно пора нарядить Еву в приличное платье, дополненное элегантными перчатками, шляпкой и украшениями; как-никак, она — леди из высшего общества. Впрочем, в отличие от большинства женщин с какими Рейден имел близкие отношения, избранная в ланнаи девушка еще ни о чем его ни разу не просила. Хотя была прекрасно осведомлена, что прихоть избранницы — для дракона закон.
Это в ней говорит врожденная стеснительность? Или дело в обычаях людской расы, о которых императорский беллатор раньше — разве что слышал краем уха и то половину опускал за ненадобностью.
Как бы там ни было, в культуре будущей жены он разберется чуть позже. А сейчас самое время купить ей подарки. В конце концов, он всего лишь помог бежать любимой из поместья. А она… Все это время она бескорыстно исцеляет его душу и тело, не позволяя Тьме окончательно поглотить драконью ипостась.
Преисполненный решимости опустошить магазинчик с одеждой, а затем соседний с дамскими аксессуарами, шагнул в направлении изящного, с коваными перилами крыльца и в этот момент испытал острый дискомфорт в области грудины, вызванный сильнейшим стрессом.
Не своим… Эмоции ему передались от Евы.
Сразу за этим в голове пронеслось:
«Рей, я в опасно…»
А потом ловца захлестнула болевая волна, вызванная внезапным ментальным разрывом с духом-служителем. Вместо привычного полушепота в ушах, стоит потянуться к разуму даймана, слух оглушила вакуумная тишина.
Не успел осмыслить факт нападения на Оша, голова взорвалась резкой болью. Как если бы кто-то саданул его по макушке чем-то большим и тяжелым. Тело сковала мучительная слабость. Зрение заволокло туманной пеленой, и ноги с трудом удержали в вертикальном положении.