– Именно так я ему и сказал.
В этот момент Марлин вошла в комнату со стаканом воды со льдом и двумя чашками кофе на подносе. Внезапно мне стало жаль, что я не попросила чего-нибудь покрепче.
– Я тут рассказывал Хоуп, что Уолкер хотел бы, чтобы она продолжала жить, – Роберт осторожно притянул Марлин к себе, и та охотно к нему прижалась.
Такой защитный жест напомнил мне о Трэвисе, и я улыбнулась. Папа Уолкера не стал повторять слова о любви сына. Меня это признание вообще сбило с толку.
– Учеба, – Марлен посмотрела на меня с ожиданием, – расскажи мне, как тебе быть ветеринаром? – в животе что-то словно упало. – Я помню, как вы могли часами сидеть и смотреть передачи по спасению раненых животных. Вам было дано Богом спасать жизни.
– Я не окончила.
Из-за растерянности на их лицах, я потеряла дар речи, хотя в голове был подготовлен целый монолог. По дороге сюда я сто раз репетировала свою речь, но теперь не могла вспомнить ни слова.
– Ты выбрала другую специальность?
Марлин наклонилась вперед, чтобы взять чашку кофе со стола. Она не стала его отпивать, скорее всего, она схватила чашку, лишь бы чем-то занять руки. Судя по выражению на лице Роберта, он и так все понял, но я решила объяснить.
– Я не могла, поэтому бросила. Мне было слишком тяжело, – я отвела взгляд в сторону. Мне нужно было сосредоточиться на чем-то другом, кроме двух людей, которые напоминали мне об Уолкере. – Мне казалось, что я не заслуживала этого. Он погиб, не исполнив свою мечту, поэтому, отказавшись от своей, я наказала себя.
В этот момент уже невозможно было сдерживать слезы, поэтому я позволила им пролиться.
– Я виновата, что мы вернулись туда в ту ночь. Он не хотел, но...
Роберт резко поднялся с дивана и встал на колени передо мной, прежде чем у меня появилась возможность подготовиться.
– Твоей вины нет, Хоуп. Произошедшее не связано с твоим решением. Просто пришло его время, – слезы в глазах мужчины выворачивали мою душу наизнанку. – Уолкер не хотел бы, чтобы ты отказывала себе в чем-либо. Мой сын любил тебя, и, как я уже сказал несколько минут назад, твое счастье было для него важнее своего.
– Я по нему скучаю, – призналась я, – и уже решила закончить обучение. Я собираюсь открыть клинику в его честь.
– Ему бы это понравилось. Мы благословляем тебя и поддерживаем. Так будет всегда, Хоуп, – он протянул руку, взял бумажные салфетки со столика рядом со мной и передал их мне.
На моем сердце все еще висела тяжесть от утраты Уолкера. Наверное, так будет всегда. Он был моей первой любовью, моим лучшим другом, и я знала, что всегда буду чувствовать эту потерю. Мне стало чуточку легче, когда я разделила свои мысли, сомнения и боль с его родителями.
***
– Я правильно поступила, что нанесла им визит. Я словно стала свободной. Как будто бремя чувства вины стало легче.
– Где ты?
Было темно, но молнии освещали небо множеством ярких трещин. Гром заполнил пространство, а сильные порывы ветра затрудняли движение.
– Я на Уолтерс-лейн, – ну, или мне так казалось. Я пригляделась вперед, чтобы не пропустить свой поворот.
– Детка, – обеспокоенно пробормоталТрэвис. – Было штормовое предупреждение. Может, тебе стоит повернуть назад и переждать бурю в доме Томасов?
Ох уж этот Мистер Защитник!
– Все нормально, правда, – как только я произнесла эти слова, еще одна вспышка молнии рассекла небо, заставляя меня подпрыгнуть от удивления. – Да, ты прав.
–Жаль, мне не удалось сразу вбить это в твою головку, –я услышала нотку юмора в его голосе. – Как далеко ты отъехала?
– Думаю, на несколько километров, – я притормозила, смотря по сторонам, чтобы найти место для поворота. – Сейчас развернусь.
–Я нервничаю из-за тебя.
Да я сама нервничала из-за себя, но решила не говорить ему об этом. Заметив пространство впереди, я вдавила на педаль газа.
– О, отлично.
– Что отлично?
– Я нашла, где…
Все произошло так быстро, что я не успела среагировать.
Вспыхнула молнии, прозвучал раскат грома. Большая ветка дерева упала на дорогу. Я резко свернула, чтобы не наехать на нее, но переднее правое колесо зацепилось, и я оказалась в невесомости.
Я не помнила, что что-то почувствовала, лишь слышала паникующий голос Трэвиса, когда он снова и снова произносил мое имя.
И вдруг все прекратилось.
Все.
ГЛАВА 31
Трэвис
Звуки ее криков прорезали, словно ножи, мои барабанные перепонки. От каждого я чувствовал себя все беспомощнее. Я схватился за край стола на кухне Триппа и так сильно зажмурил глаза, что стало больно.
– Хоуп, –я понимал, что выкрикивал ее имя как одержимый, но не мог остановиться. Никакое из моих действий не заставило замолчать девушку или мой страх.
Звуки с другого конца провода звучали ужасно. Хруст, рёв, скрежет и выкручивание металла, но, несмотря на все это, единственное, на чем я мог сосредоточиться, – это на ее криках. Внутри меня словно что-то ломалось.
Потом наступила тишина, и я внезапно осознал, что предпочел бы крики. Может, это звучало дико или даже безумно, но, по крайней мере, тогда я знал, что она жива.
– Хоуп, – хриплый шепот не походил на мой собственный. Я чувствовал себя ужасно: в горле пересохло, в груди жгло. – Пожалуйста.
Я не знал, что плачу, пока слеза не скатилась по подбородку и не упала на ладонь, сжатую в кулак. Затем сильная рука схватила меня за плечо и развернула. Я встретился лицом к лицу с братом.
Его обычная веселость исчезла, уступив место озабоченности.
– Уолтерс-лейн, – моя грудь поднялась, когда я сделал глубокий вдох. – Она сказала, что ехала на Уолтерс-лейн.
Ехали вы когда-нибудь в туннеле, который словно не имел ни конца ни края? Ты едешь, едешь и едешь. Примерно так мне представлялось расстояние, разделяющее меня и Хоуп.
Я чувствовал именно так.
Трипп взглянул на Мисси, и она без слов поняла, что ей велено позвонить в службу спасения.
– Мы позовем на помощь.
– Я должен идти, – я оттолкнулся от стойки и пошел к двери, но брат попытался остановить меня.
–Мы должны позволить спасателям и полиции помочь ей.
Я не знал, что взяло верх: страх или адреналин, но я взял его за ворот рубашки и прижал к стене возле двери.
– Если бы это была Мисси, ты бы сидел и ждал помощи? А может, ждал телефонного звонка с новостями, которые сломят тебя? Или попытался что-нибудь сделать?
Он кивнул.
– Точно, ты не сидел бы сложа руки. Так что не смей пытаться помешать мне делать то, что я должен.
Я отпустил его и открыл дверь. Трипп встал позади меня.
– Я с тобой.
Я не стал спорить, потому что это задержало бы меня.
Мы ехали молча минуты, которые казались часами. Шторм не стихал, а дождь лил как из ведра, поэтому дорогу было трудно разглядеть. Чем ближе мы подъезжали к Уолтерс-лейн, тем сильнее билось мое сердце.
Повернув, я увидел, как сквозь темноту рассеивался свет фар машины Хоуп. Автомобиль лежал на боку, от вида чего мне стало плохо.
Я резко затормозил, отчего машину немного занесло в сторону, и стал пытаться выбраться через уже открытую дверь, стараясь казаться спокойным. Но, дергаясь как одержимый, я понял, что забыл отстегнуть ремень безопасности.
К этому времени Трипп уже вышел из пикапа и бежал сквозь проливной дождь к Хоуп. Звук приближающихся сирен нас не останавливал.
Мои колени затряслись, когда я увидел Хоуп через лобовое окно. Она безжизненно лежала на собственном ремне безопасности. Трипп осторожно подобрался к боку машины, а я оставался на месте, опасаясь, что мы вдвоем можем каким-то образом перевернуть машину на крышу.
– Она дышит? – вопрос был, вероятно, одним из самых сложных, которые мне приходилось задавать. Но молчание брата было мучительнее. – Трипп!
Я не обращал внимания на звуки открывающихся позади меня автомобилей.
– Она дышит? – на этот раз я выкрикнул вопрос.
– Пульс есть.
В этот момент мои ноги отказали, и я упал на колени. Камни, впивающиеся в мою кожу, не причиняли мне боли. Я поднял глаза на небо, позволяя дождю хлестать меня по лицу.
– Спасибо.
Я не религиозный человек: не посещал церковь, и все такое. Но в данный момент был благодарен кому бы то ни было на небесах, кто наблюдал за Хоуп. Потом меня озарило, и я, мать вашу, почувствовал, что не могу дышать.