Крайнем видением Габриэль наблюдала рассыпающихся в пепел людей, безуспешно убегающих от сгущающейся тьмы, лавиной обрушившейся на Станвелл и пожирающей всё живое на своём пути. А в центре этого хаоса стояла она — одинокая и обезумевшая от горя.
Габриэль закричала: сначала в видении, а потом и в реальности. И крик её совпал со звоном бьющегося стекла. Она окончательно пришла в себя, когда услышала сопереживающий голос Адама. Адам звал её по имени и тормошил за плечи, верно, рассудив, что с ней стался какой-то припадок.
Габриэль села так резко, что чуть не разбила Адаму лоб. Ум протрезвел. Выкатив глаза, она осматривалась вокруг себя, негодуя:
— Что это была за чертовщина?
— Не знаю, но теперь всё хорошо, — с долей оптимизма выдохнул пришелец. — Я сперва решил, что тебя отравили.
— Отравили? — Не без помощи, Габриэль поднялась с пола, чтобы грохнуться на диван. — Нет! Это всё та странная девочка в плаще!
— Какая девочка? — Адам посмотрел на подругу глазами полными жалости. — С тобой точно всё хорошо? Выглядишь… безумно.
— Стоп. Адам? А ты что здесь делаешь? Как… — Габриэль с трудом отвела взгляд от пришельца к осколкам стеклянной двери. По правде говоря, она не была удивлена его воскрешению настолько, насколько могла бы, потому что первенство в этом деле одержала тётушка Мэй.
— А, это… — Адам смущенно пристроился рядом с Габриэль на диване. — Это все «Терра». Они включили в мой набор функцию «внутренний анабиоз» на случай, если нужно будет временно умереть. Я посылаю искусственный сигнал центральной нервной системе о том, что я умер, а рега-боты замораживают все мои внутренние органы, чтобы они не омертвели. Главное не забыть установить таймер. — И Адам продемонстрировал запястье с «часами».
Габриэль соскочила с дивана, точно ужаленная. Из-за стремительной смены положения в пространстве голова закружилась, но девушка справилась со слабостью, не разрешив себе снова садиться.
— Опоссум! — подавилась она возмущением. — Ты — грёбаный опоссум! Нет, ты хуже опоссума! Почему ты не сказал, что так умеешь?
— Я же предупредил, что собираюсь притвориться мертвым, помнишь?
Габриэль вышагивала по гостиной, исступленно жестикулируя. Её уши и щеки горели, как цветы бальзамина, которые стояли в маленьких темных горшках по периметру входной арки, крича своим увядающим видом о нужде в пересадке.
— Притвориться мертвым и умереть по-настоящему — это две разные вещи, Адам! Может, для тебя это обыденность, но у нас на Земле всё не так работает!
— Прости. Ты права. Я не подумал.
Габриэль скрежетнула зубами, перебарывая гнев внутри себя. Судя по тому, как смягчился её тон, у неё это получилось:
— С какой ты планеты? — спросила она.
Адам Дэвисон поднял на девушку странно-сиреневые глаза, не спеша с ответом:
— Ты всё равное не знаешь, где это.
— Я и не спрашивала, где это! Я спросила, как называется твоя чёртова планета?!
— Ксион.
— Ксион, — кивнула Габриэль. — Понятно. Ксион, наверное, не сильно отличается от Земли, раз мы выглядим как один вид. А ещё твоя организация — «Терра». С земной латыни это можно перевести как «Земля».
— Основателем «Терра» был человек со Старой Земли. Это своего рода дань уважения вашей планете и павшим сотни лет назад цивилизациям.
— Ты про древние цивилизации, типа Атлантиды?
— Да, в том числе.
— Ладно, — перевела дух Габриэль. — У меня к тебе куча вопросов, пришелец с планеты Ксион. Я искала инопланетян в надежде, что они мне помогут. И поскольку ты, фактически, один из них, я обращусь к тебе, ты не против?
Не успел Адам открыть рот, как Габриэль уже сидела возле него, охваченная неудержимым любопытством:
— Как считаешь, мир может измениться?
— Мир? Измениться? — Адам философски соединил пальцы. — Конечно. Одни звезды рождаются, другие — гаснут. Среди бесконечного безрассудства Вселенной — это самое нормальное, что может произойти с миром.
— Вау, чень поэтично. Правда! Но я не об этом. — Габриэль схватила Адам за предплечье и повлекла вверх по ступенькам.
— Я сказал что-то не то? — Пришелец едва успевал перебирать ногами.
Габриэль была слишком взбудоражена возможностью разделить свои самобытные страхи с кем-то таким же эксцентричным и инопланетным, чтобы расслышать что-то или кого-то, кроме себя. Распахнув дверь в спальню, девушка затолкала Адама внутрь и буквально поставила его напротив стены с обоями, завешанной карандашными рисунками природы и архитектуры, среди которых узнавались здания университета Ланкастера с разных ракурсов и Уильямсон-Парк. В редких просветах между рисунками просвечивались обои, имитирующие тёмно-коричневую кирпичную кладку.