Следом появились чернобровые девки, видно, жёны старших сыновей, отвлекая от скверных чувств, которые захлестнули Марибора с головой. Стол начал быстро заполнятся едой и напитками, так что вскоре не осталось и простора. Усталость на лицах женщин говорила, что день выдался трудным, и они уже были готовы ложиться спать, если бы не чужеземцы. Давно не потчевавшись домашней едой, воины налегли на горячую похлёбку из фасоли и репчатого лука.
— Значит, путь держите к Деннице? — спросил вдруг Аколим, разрывая молчание. Он, верно, тоже не остался довольным поведением младшего — опуская ложку в кашу, зыркнул на сына так, что тот сразу помрачнел и почему-то глянул на Марибора.
Княжич ощутил, как локоть Зарубы ткнулся ему в бок. Понадобилось время, чтобы заставить себя отлепить взгляд от разрумянившейся травницы.
— Да, к Деннице, — сухо ответил Марибор.
Есть совершенно перехотелось, не смотря на то, что за целый день они так и не присели, но ради приличия запустил ложку в похлёбку.
— Ты прости, что так встретили. Я сразу узнал кто ты, похож на Славера, тот часто заезжал в наши края.
Марибор не смог разлепить губы и ответить, словно их смазали дёгтем, а мир вокруг стал чёрным и непроглядным от гнева. Снова повисло напряжённое молчание.
Некоторое время было слышно, как ложки опускались в похлебки. Нехотя Марибор сделал пару глотков, горячая снедь только язык обожгла, вкуса он никакого не почувствовал. Из двери по-прежнему высовывались белоголовые макушки отроков, взрослые же сыновья сидели молча, лишь изредка поглядывали на гостей исподлобья. Зарислава сидела зажатая с обеих сторон, почти не поднимала глаз. Марибор сильно пожалел, что согласился сесть за общий стол.
— Спасибо за гостеприимство, — сказал княжич, отодвигаясь.
Сыновья подняли в голову в удивлении. Не дожидаясь ответа, Марибор поднялся и пошёл из горницы, намериваясь как можно быстрее глотнуть свежего воздуха.
Глава 6. Новое пристанище
После крова старейшины Аколима Зарислава ощущала себя отдохнувшей. Быть может, в предвкушении близившейся к концу дороги, которая изрядно измотала её. В преддверии отдыха ехать стало легче и веселее, даже вчерашний неурядица с Марибором забылась. Княжич, хоть и молчал, не согрев тёплым словом, как он делал по утрам, но взгляд его полнился теплом. И Слава Богам, что дорога увлекла. Время потекло звонким ручьём, наполняя новыми силами. Заруба, ехавший рядом с Марибором, бодро вел с княжичем о чём-то разговор, и его смех время от времени докатывался до ушей Зариславы. Она невольно поймала себя на том, что силится вслушаться, но ничего существенного для себя не нашла. Всё так же речь шла о дороге и народе, коему ещё предстоит отдать хвалу и поклон до земли. К ним подтянулся и Стемир. Марибор изредка оборачивался и окидывал Зариславу спокойным, но сосредоточенным взглядом. Она, верно, покрывалась багровыми пятнами, вспоминая произошедшую меж ними близость, отводила взор и гнала прочь неуместные мысли, стараясь думать о новом пристанище, поднимала глаза к васильковому, ясному небу — впервые за целую седмицу распогодилось. Только в такое время солнце может быть настолько ярким и не опаляющим, мягким, как в жаркие дни купальские. Да и Перуново время дождей и гроз ожидалось нескоро. Настало время, которое Зарислава любила. Время тишины природы и замирания. Ко всему глаз радовало красочное убранство деревьев и лугов. Бывшая когда-то изумрудно-зеленой, сочной да блестящей трава пожухла, местами пожелтела и задубела. Высились с обеих сторон в рост человека колючки да запылённые лопухи с лиловыми маковками. Однако лошади не брезговали таким лакомством, на ходу жадно хватали мягкими губами жёсткую траву. Наверняка в Ялыни уже началась жатва. Вспомнив о деревне, Зарислава целиком утонула в мыслях о родном крае, не заметив, как раскалённое око перекатилось к зениту. Вереница двигалась всё вперёд, пока лес не начал расступаться, а путь не стал ровным, оставив позади каменистые дебри, открывая взору чужие, неизведанные просторы.
Зарислава сощурилась от яркого света, разглядывая в сизой дымке извилистую, поблёскивающую серебряной змейкой реку.
— Вот и прибыли к месту, — отозвался Заруба, тоже щуря глаза. — Река Денница. Там за перелеском обжитые земли.
Сердце Зариславы разом подпрыгнуло, охватило её волнение, которое, верно, за раздумьями уснуло.
— Что же нас никто не встречает? Подобрались, поди, к самому сердцу острога, — фыркнул Стемир, приглаживая усы, косясь в сторону леса. — Чужаков так легко пропускают.