Ужасающая догадка прошибает насквозь, словно электрический разряд, а сердце пропускает удар. Это его жена. Жена Александра Орлова. Я видела ее несколько раз на фотографиях. Рядом с ним. Боже, как это жестоко. Хочется провалиться сквозь землю, чтобы не видеть ее. Зачем она здесь? Почему именно сегодня? Решила испортить мне праздник?
Дыхание тяжелеет, а сердце колотится, как сумасшедшее. Нервно сглатываю и растираю горло. Мышечный спазм немного отступает, и становится легче.
— Что вам нужно? — хрипло говорю, но каждое слово дается нелегко и словно царапает горло.
— Мы можем поговорить? — Кира, судя по всему, тоже чувствует себя крайне неловко. Каким-то шестым чувством понимаю, что разговор пойдет про ее мужа. От этого еще неспокойнее.
— Присаживайтесь, — указываю на стулья вокруг стола. — Не очень понимаю, о чем... но чай не предлагаю, ибо очень спешу.
— Хорошо, конечно. — Кира понимающе кивает, присаживается на стул и зависает взглядом в пространстве.
Отлично. Смотрю на часы и начинаю нервничать сильнее. Время идет, в ЗАГСе ждать не будут.
— Вы пришли ко мне, чтобы помолчать? — сухо интересуюсь и складываю руки на груди. Не хочу огрызаться, но выходит как-то само собой. Словно срабатывает самозащита.
— Простите, — смущенно опускает глаза. — Можно я начну с начала?
— Начните уже откуда-нибудь, — раздраженно выпаливаю и отхожу к окну.
Прекрасное солнечное утро стремительно портится. Тучи наползают откуда-то с юга, грозят разразиться дождем и испортить мне праздник. Этого еще не хватало. Хорошо хоть у Сергея есть план «Б» как раз на такой случай. О да, у него всегда есть множество вариантов. Идеальный во всем мужчина. Мне несказанно повезло... только вот оценить такое везение по достоинству не получается.
— Мы поженились сразу после чемпионата мира, — тихо говорит Кира и едва слышно вздыхает. — Не знаю почему, но Саша настаивал на скорой свадьбе.
Сердце сжимается от горечи и тоски. Он женился почти сразу после нашего расставания, как и прогнозировала его мать. Она во всем оказалась права. Саша нашел мне замену так же быстро, как и освоился в новой команде.
— Да и жили мы, в общем-то, неплохо, — монотонно продолжает Кира, а я невольно жадно ловлю каждое ее слово. — Но в какой-то момент, видимо, надоели друг другу. Он перестал уделять мне внимание, мы оказались слишком разными, в конечном итоге сильно отдалились и жили хоть и вместе, но каждый сам по себе. Кончился праздник, и начались суровые будни.
— Вы правда считаете, что меня интересует ваша семейная жизнь? — резче чем хотелось, спрашиваю и оборачиваюсь.
Лукавлю, конечно, ведь сама жадно впитываю каждое слово, хоть и понимаю, что это утопия. Меня интересуют все подробности, но я в этом никогда не признаюсь. Ни за что. Александр Орлов — давно закрытая страница моей жизни, и возвращаться к ней я не намерена.
Кира делает вид, что не слышит моего вопроса. Ее заметно потряхивает, даже плечи то и дело вздрагивают.
— С вами все в порядке?
Наливаю в высокий стакан воды и ставлю перед ней на стол. Кира благодарно улыбается и продолжает рассказ, словно беседуя сама с собой.
— Месяц назад Саша забирал меня с вечеринки... — Ее голос запинается, а по щекам начинают катиться слезы. — По дороге домой мы сильно повздорили и попали в аварию... — Она поднимает на меня красные глаза, а я застываю не в силах сделать вдох.
Нет. Только не это. Пожалуйста, только не так. Почему я ничего не слышала об этом? Да потому что специально исключила все возможные варианты, где могла узнать хоть что-то. Беспечно и глупо. Сашенька...
— Живой? — единственное, что удается выдавить из себя.
Перед глазами все плывет, а сердце сдавливает когтистая рука страха. Перед лицом смерти все перестает существовать и стирается. Как жить, если его больше нет? Я не смогу. Не хочу...
— Живой... — всхлипывает Кира, а я наконец делаю судорожный вдох. — Он закрыл меня собой. На мне ни царапины, а у него сложная травма позвоночника... — шмыгает носом, старательно утирая слезы.
Господи, я почти не дышу все это время. Стоит больших усилий держать эмоции в себе. Внешне я совершенно спокойна и равнодушна, а внутри бушует ураган из боли и отчаяния. Все чувства, что так долго прятала в глубине души, рвутся на волю, а воображение услужливо рисует картинки одну страшнее другой.
Смотрю на свои дрожащие руки, сжимаю их в кулаки и вновь поднимаю взгляд на жену Орлова, побуждая продолжить рассказ.
— Все очень плохо. Ходить он не будет никогда, если когда-нибудь сядет, уже хорошо... — Приговор страшный и беспощадный.