— Да, Хлад вырос безжалостным и бессердечным, — продолжала делиться со мной своими воспоминаниями Снежная Королева. — Но тогда мне была на руку эта жестокость. Ибо, подчиняя новые племена и народы, как еще заставить их поверить в твои силы? Но это было давно… Очень давно, старик…
Мара на мгновение замолчала и прикрыла глаза. Похоже, что ностальгия по тем временам её здорово достаёт, а излить душу и некому в этом замкнутом мирке. Вот нам с Матроскиным и «свезло».
— Сейчас, как ни странно, — голос Снежной Королевы звучал подобно хрустальному перезвону, — я была бы даже довольна уступить без боя завоёванные территории одному из своих врагов… Тому витязю на белом коне в крыльчатых червонных перчатках и с огромным круглым золотым щитом в руке… Не могу вспомнить, как его звали? Он был очень красив, этот Солнечный Бог… Его лицо — прекрасно… А его чудесные золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам, когда он, запрокинув голову, трубил в свой рог, вызывая меня на схватку, просто кружат мне голову… Если бы мне удалось вернуться туда, я бы не стала вступать с ним в бой. Я бы позволила ему сойти с коня и обойтись со мной как с нежной подругой…
Э-э-э, мать, да у тебя, похоже, запоздалое «бабье лето» началось? Захотелось любви и весны? Сорок пять, сорок пять — баба ягодка опять? Вот только чего сорок пять? Веков или тысячелетий? И кем был, интересно тот самый золотоволосый Солнечный Бог? Уж, не Гиперионом ли? Хотя, нет — скорее всего, какой-нибудь Ярило, Хорст или Сварог. Чего у нас на Руси, своих Богов не было, что ль? Хотя, многие из этих Вершителей частенько на разных землях под разными именами действовали. Паспортов-то у них, хе-хе, чай, не было.
— Ты знаешь, старик, а ведь я умею быть потрясающе прекрасной! — Марена открыла глаза и впилась в меня пронизывающим взглядом. — Ведь внешний облик Бога — это состояние его души…
На мгновение Снежная Королева настолько похорошела, что прямо засветилась неземным светом. А я же поспешно прикрыл глаза — чтобы, так сказать, соблазну не было. Такой божественной красотой могла обладать лишь Истинная Богиня, и штучки у неё «на этот счёт» тоже, несомненно Божественные. Хотя красота у неё такая… своеобразная… холодная и ледяная. Не хотел бы я с даже с такой умопомрачительной красоткой ложе делить.
— Я так одинока, старик! — со страдальческим видом произнесла Мара. — И мысль о том, что всё скоро кончится, сводит меня с ума… Я ведь и не жила еще совсем!
Ну, да, кому и тысяча лет — не возраст. Однако, если вдуматься, даже многие люди, дожив до седин, так и не жили никогда полной жизнью.
— Постой, Хозяюшка! — Я открыл глаза, с удивлением уставившись на истомившуюся одинокую бабу, так никогда и не познавшую настоящей любви и ласки. Жутко красивую, гордую, сильную, властную, но вместе с тем — глубоко несчастную довольно возрастную женщину. — А с чего ты вдруг решила, что всё скоро закончится?
Немного помолчав, она сказала:
— Перед самым мои заточением в этом месте, посетила меня Макошь с рожаницами…
— С Долей и Недолей? — неожиданно подал голос молчавший до этого кот.
— Обе были, — кивнула Марена, криво усмехнувшись.
— Предсказывали чего? — поинтересовался Матроскин.
— А они без этого в гости и не заявляются, — недобро блеснула Мара своими пронзительно льдистыми глазами, вновь возвращая себе облик злобной старухи.
— По глазам вижу, совсем не добрые то вести были? — предположил я, вздохнув с облегчением.
Присутствие уродливой старухи, пусть и страшной, как смертный грех, переносилось куда легче, чем «соседство» с идеальной красавицей-Богиней, просто катком проехавшей по моим «мужским инстинктам». Да еще, видать, и Магически усиленным обаянием! А у меня женщины, почитай, несколько десятилетий не было! А ведь я молодею потихоньку — уже не та старая развалина, какой в этот мир пришел.
— Совсем недобрые… — Мотнула головой старуха. — Предрекли провидицы, что сгинут старые Боги, низринуты будут со своих сверкающих вершин, утратив былую Силу и влияние на смертных… Забудут их люди, а нет ничего страшнее для Божества, чем забвение… — Закончила она свою тираду грудным свистящим шепотом.
От услышанного я немного оторопел. Мне на память пришел эпизод одного рекламного ролика: мужик начал отмечать Новый год, а с подарками заявился на 8-е марта. Где был? Пиво пил! А мужики-то не знают…. Так и запертая в этом уединенном мире древняя Богиня, была не в курсе того, насколько изменился «внешний мир».
— Так это, Хозяюшка… — Я даже немного замялся, не зная, как сообщить Бабе Маре это пренеприятнейшее известие. — Уже всё… — Так и не придумав ничего лучшего, «виновато» развел я руками.
— Что всё, старый? — раздражённо бросила Повелительница Стужи.
— Всё, значит всё, — решительно произнёс я, — не осталось больше в мире Богов, Титанов и Асуров! Ни в Землях Порядка, ни на Кромке, ни в Землях Хаоса! — окончательно припечатал я Снежную Королеву неутешительными для неё сведениями, умолчав при этом, что последних представителей этих «высших сущностей» я же и уничтожил.
— Как, не осталось? — испугано ахнула карга, вновь на мгновение превратившись в непередаваемо прекрасную ледяную красавицу.
Но я к этому времени уже вполне приспособился к её Чарам, поэтому, не закрывая глаз, спокойно произнес:
— Как-то так… Похоже, что слишком долго ты была в изоляции от всего остального мира.
— Этого не может быть! — громыхнула она, подскакивая со своего блистающего трона.
— Может, Хозяюшка Зима. Я тому свидетель. Люди уже больше тысячи лет живут без Богов. И ничего — как-то обходятся.
Марена сначала нахмурилась — видимо, давненько ей никто не перечил. Даже воздух в тронном зале основательно похолодал и начал капитально покусывал мои ухи и нос. Но это-то дело наживное — я пустил по своим жилам и Энергетическим Каналам слабую, едва заметную струйку Силы с разогревающим Заклинанием.
Подобная циркуляция Энергии тут же повысила мою морозоустойчивость. Я еще и Матроскина к этому «центральному отоплению» подключил. А то он, несмотря на толстую шерсть, сплошь покрывшуюся инеем, тоже основательно продрог.
— Спасибо, мессир! — мысленно поблагодарил он меня. — Давно я так не замерзал… Нет, я вообще так никогда не замерзал! Даже подушечки лап уже к полу примерзли!
Наконец мороз отпустил, а Мара вернулась к своему уродливому состоянию старой морщинистой карги. Помолчав еще некоторое время, по-старчески пожевывая морщинистыми губами, она вновь остановила взгляд своих «прозрачных» и бездонных ледяных глаз на мне.
— Совсем никого из наших не осталось? — спросила она, видимо, смирившись со своей участью.
— Никого, Хозяйка. Из Асуров только Кощей уцелел…
— Ну, насчет этого пройдохи я никогда не сомневалась, — усмехнулась древняя Богиня. — Такого изворотливого, хитрого, но очень умного пройдохи мне встречать не приходилось.
— А что, вы хорошо знакомы? — чтобы как-то поддержать затухающий разговор, спросил я.
— Доводилось вместе…. людишек… — Она неожиданно осеклась, заметив, как я остановил свой взгляд на ледяных скульптурах.
— Да ты договаривай, Хозяюшка, — усмехнулся я, — мне не впервой. Понял я уже, что вы вместе с ним людишек кошмарили.
— Похоже, старик, что ты его тоже хорошо знаешь, — произнесла Мара, устало откинувшись на спинку трона.
— Есть такой грешок, — признался я, пряча в заиндевевших усах улыбку. — Просто так вышло, что я случайно руку к его воскрешению приложил. Когда мы с ним встретились, он больше был на мумию похож.
— Выкрутился, значит, опять, — ворчливо произнесла Мара. — А мне что теперь прикажешь делать?
— Пока ничего путного предложить не могу, Владычица, — виновато развел я руками. — Но вот тот же Кощей вполне себе приспособился к новым реалиям. И ты вполне можешь свои взгляды на жизнь поменять.