Однако закончить фразу он не успел — из помещения, где мы оставили Ваньку наедине с его красавицей-невестой в хрустальном гробу, раздался какой-то нечленораздельный вой.
— А ну-ка, хвостатый, давай обратно! — распорядился я. — Как бы наш дружок чего-нибудь с собой не сотворил!
Мы с Матроскиным стремительно поднялись по ступенькам и вновь оказались в маленькой зале, освещенной сиянием волшебной домовины. Возле прозрачного гроба, уткнувшись головой в хрустальную стенку, на коленях стоял наш нечаянный спутник, пытаясь вытащить из ножен за плечами недавно приобретенный меч.
Но длина меча вновь не позволила богатырю его обнажить, а скинуть с плеч перевязь он вновь не догадался.
— Не могу так больше, Зорька моя Ясноглазая! — подвывал он, стучась в гроб непокрытой головой. — Нет больше моих сил держаться! Спасибо Всевышнему, что хоть перед смертью мне удалось на тебя взглянуть… Может быть, хоть после смерти, снова мы будем вместе…
Ну, дело ясное, что чердак у мальчонки потек. Оно и не мудрено, что с нарезки сошел — столько лет, даже веков, разыскивал он любимую свою. И вот, наконец, нашел. Только психика-то — штука тонкая! Вечно держать в себе горе невозможно. Вот нервишки-то и подвели. Ладно, хоть я и не доктор Айболит, но будем лечить — я такие срывы не первый раз вижу. На фронте горя хоть отбавляй…
— А ну тихо, боец! — рявкнул я во всю глотку, усилив голос малой толикой Силы. Чтобы, значит, лучше доходило. — Ишь, распустил сопли, а еще богатырь!
Он моего мощного рыка даже усыпальница вздрогнула. А сверху нам на головы посыпалась земля, пыль и мелкие камушки, мгновенно и бесповоротно разрушив «торжественность скорбного момента».
— Как я погляжу, Ванька, ты сдохнуть решил? — грубо рубанул я. — Что ж, неволить не буду: мужик решил — мужик сделал. Вот только тогда уж точно вы никогда не встретитесь!
— Эт-то п-почему? — произнес Иван дрожащими губами, перестав биться о гроб головой.
— Ты же крещеный? — уточнил я, хотя прекрасно помнил об этом факте. Так-то на самом деле он Всеволод, с памятью у меня проблем пока не наблюдалось.
— Крещеный, — ожидаемо ответил богатырь.
— А вот самоубийц вера православная не принимает, — напомнил я парню. — Так что путь на Небеса тебе точно заказан! Будешь маяться вечно Духом неприкаянным, покуда совсем не развеешься! — продолжал я его стращать. — Но и это не главное…
— А что? — Тут же вскинулся он, громко шмыгнув носом.
— А то, что невеста твоя — не умерла! Ты же сам мне рассказывал: ни жива, дескать, ни мертва! И как же ты с ней, если бесславно сейчас подохнешь, встретишься? А? — продолжал я расшатывать Ванькину психику, наращивая Ментальное давление. — Чего молчишь, боец⁈ — вновь гаркнул я. — Встать! Смирно! — Богатырь от неожиданности подскочил на ноги и вытянулся в струнку, как на плацу. — Отвечать, когда тебя спрашивает старший по званию!
— Какому званию? — не понял Иван.
— Можешь считать меня воеводой, — важно пояснил я. — Полководцем! Понял меня, боец!
— Понял, воевода! — гаркнул богатырь, разом позабыв про слезы.
— Ну-ка, наклонись, — приказал я, и Ванька без лишних вопросов выполнил требуемое действие.
Я резко выдернул меч из ножен, и со всего маха зарядил тяжелым шаром в его рукояти по хрустальной крышке гроба. Да и еще и Силы в этот удар вложил преизрядно, чтобы уж точно наверняка.
— Нет! — заорал богатырь, пытаясь мне помешать, но было поздно.
Прозрачная крышка домовины, звонко тренькнув, лопнула, осыпав неподвижно лежащую в гробу красавицу миллионом мелких осколков, ни один из которых не причинил ей вреда.
— Что ты натворил, старик⁈ — горестно воскликнул богатырь, схватившись руками за голову. — Она же теперь…
— Что теперь? Что? — рявкнул я, с размаху вгоняя меч в каменный пол.
К моему изумлению меч Чернобога легко пробил камень и остался торчать из него, как меч пресловутого короля Артура.
— Как теперь сохранить её тело? — Всё еще не веря, что я на его глазах совершил настоящее святотатство, воскликнул Иван.
А я к этому моменту уже знал, что надо делать в таком случае. Да любой ребенок даже в моём времени знает, что нужно делать со спящими принцессами.
— Любишь её, Ваня? — тихо произнес я, положа руку на крепкое плечо богатыря.
— Да! — воскликнул Иван, глядя на меня исподлобья.
— Ну, так и чего тебе надобно, Ванюша? — не отводя взгляда, спросил я. — Ты же лучше меня знать должен, что настоящая Любовь побеждает любое Колдовство!
Иван продолжал непонимающе глядеть на меня своими бездонными голубыми глазами. Черт, да неужели он не понял? Смог бы он протянуть на белом свете столько лет, если бы не отдавал все свои силы поиску настоящей Любви? Ведь именно она вела его всё это время и не давала умереть!
Не знаю, кто там сейчас заведует этой поистине Божественной Силой, Афродита, Венера, Иштар, Фрейя, или наши, отечественные Макошь или Лада — не важно! Даже в христианстве, как утверждали Апостолы: Бог есть Любовь, и пребывающий в Любви пребывает в Боге, и Бог в нем! Так что у Ваньки получится — зуб даю!
— Ну и чего ты вылупился на меня, как баран на новые ворота? — не придумал я ничего лучшего. — Целуй свою ненаглядную! Да покрепче целуй своё сокровище!
Ванька продолжал переминаться с ноги на ногу, не смея сделать это решительный шаг. Боялся. Понимаю, вероятность положительного исхода невелика. Всёж-таки руководством к действию являются какие-то сказки. Но где-то внутри меня крепла уверенность, что всё у него обязательно получится.
Иван на подгибающихся ногах подошел к хрустальному гробу. Наклонился над своей суженой, которую искал вот уже добрых восемь веков и дрожащими пальцами прикоснулся к её сложенным на груди рукам.
— Они теплые… Гасан Хоттабыч… — пораженно прошептал он. — Она живая! Живая!
— Живая, конечно! А как же еще? — произнес я тихо. — Спит она просто. Вечным сном спит. Так разбуди же её, герой!
«Ты, главное, сам в это верь, парень! — подумал я. — И тогда тебе не страшны будут никакие Темные Чары!»
Ванька порывисто наклонился еще ниже и осторожно коснулся своими губами коралловых губ спящей красавицы. Сердце витязя так громко бухнуло в его груди, что даже я это услышал. Но ничего не произошло…
Я едва не выругался в голос, когда своды древней усыпальницы неожиданно вздрогнули. Потайной склеп качнуло так, что я едва на ногах устоял. А с улицы донесся какой-то гулкий рокот, словно на дворе разразилась чудовищная гроза. Гром слышен был даже за толстыми стенами этого скорбного места.
А вот хрустальный гроб даже не покачнулся на своих цепях, зато «мертвая царевна» неожиданно широко распахнула глаза и вдохнула застоявшийся воздух гробницы полной грудью.
— Как же долго я спала, Ванечка! — произнесла она тихо, обвивая руками шею своего любимого. — Но я знала… всегда знала, что ты меня обязательно найдешь!
Не говоря ни слова Ванька крепко прижал свою «проснувшуюся» невесту к груди, и впился в её губы долгим и страстным поцелуем. Неожиданно их слившие фигуры подернулись невесть откуда взявшимся туманом, и «истончились» в нём, покуда совсем не исчезли.
— Вот и сказочке конец… — обескураженно произнес я, не предвидевший такого неожиданного финала.
— Интересно, а куда они перенеслись? — Почесав за ухом задней лапой, произнес говорящий кот. — И кто им всё это устроил?
— Наверное туда, — пожав плечами, ответил я, — где они будут счастливы. Хватит с них страданий! А вот кто им это устроил — большой вопрос. Но запомни, Матроскин, что если я узнаю, что вместо счастливых дней кто-то просто решил над ними посмеяться, я обязательно найду этого урода и…
— О, мессир, я даже не сомневаюсь, что ему очень не поздоровится! — сделал правильный вывод из короткого, но очень экспрессивного спича мой хвостатый помощник.
— Это еще легко сказано, — хищно улыбнулся я. — Ну, что, мой пушистый друг, пора нам покинуть это мрачное и негостеприимное место?
Совершенно с вами согласен, мессир! — поддержал меня Матроскин и, распушив свой длинный хвост, бодро направился к выходу.