— Отх-Нетх! — воскликнула Тиания и, подбежав к гигантскому ящеру, обняла его за шею.
— Тиания, — негромко, ласково отозвался литард, подставляя огромную голову под ее ласки.
Даже если бы Кроу видел эту сцену хоть тысячу раз, все равно она привела бы его в благоговейный восторг. Перед ним находилось чудовище древнейшей земной мифологии, дракон из глубин Азиатского континента в своем природном золотисто-зеленом сиянии, и Тиания ласкала гигантского зверя, как любимую лошадь. Нет, автоматически поправил он себя, приветствовала… приветствовала его, как старого друга, кем он и был в действительности. Отх-Нетх, зеленый и золотой дракон с гобеленов Тунг-гата, создание, которое вполне могло бы резвиться в Садах Рака. И сюда он прибыл не просто так, а по делу.
На Отх-Нетхе было надето зеленое изумрудное седло и упряжь — цвета Тиании. Он прилетел, чтобы забрать ее.
— А как же я? — Кроу шагнул вперед и прикоснулся ладонью к боку дракона.
— Ты? — Отх-Нетх, склонив голову, посмотрел на него. — Ты тоже, Титуф. — (Литард не очень хорошо справлялся с человеческими языками; он заметно шепелявил, как, впрочем, и все его сородичи.) — Но тебе нужно быстрее попасть прямо к Ктханиду! Лучфе возьми летуфий плафь.
Кроу посмотрел в огромные глаза.
— Тебе известно, что происходит?
— Нет. — Огромная голова чуть заметно качнулась. — Но… но я думаю — беда. Большая беда. Смотри! — Он вскинул голову к небесам. Высоко над Элизией, выше того уровня, где летали вместе литарды, люди в плащах и крылатые создания, возникали в небе Часы Времени самых разных обликов. Их было много, как никогда. Вся их стая тянулась к востоку, где медленно поднималось странно тусклое солнце, в Синие горы и к растянувшемуся на многие мили подземному коридору Часов. Многие тысячи детей Элизии, откликнувшись на призыв повелителей этого странного, дивного места, спешили вернуться из путешествий и прогулок.
Кроу еще секунду-другую постоял, хмуря брови, будто в раздумье, а потом бегом кинулся в замок. Вернулся он оттуда с алым летающим плащом, застегивая на ходу сбрую. Тиания уже забиралась в изящно отделанное изумрудное седло, закрепленное сразу за основанием шеи литарда, но приостановилась, чтобы наклониться и поцеловать Кроу, который уже стоял, готовый, на стене.
— Титус, — начала было она, — я… — И умолкла.
Он посмотрел на ее прекрасное лицо, фигуру, лишь частично скрытую свободным жакетом и светло-серыми брючками до колен, и почти физически почувствовал ее страх — страх не за себя самое, не за Элизию, даже не за Титуса Кроу, которому уже не раз доводилось проявлять себя почти неистребимым, а за них, потому что они сделались практически единым существом и уже не смогли бы существовать по отдельности. И он чуть слышно сказал:
— Я знаю. — И тут же добавил, просветлев лицом: — Но ведь мы понятия не имеем, что происходит. Может быть… может быть, это мелочь какая-нибудь!
Они оба отлично понимали, что он намеренно бодрится, и все же она кивнула. В следующее мгновение Отх-Нетх сорвался со стены замка и устремился к северу. Кроу нащупал пальцами ручку управления плаща, который сразу надулся и вздернул его вверх. Через секунду девушка, дракон и мужчина летели на север, влившись в поток других летунов, мчавшихся к ледяному дворцу Ктханида…
Кроу вырвался вперед. Он подумал, что Отх-Нетх нарочно приотстал, чтобы обеспечить ему небольшой запас времени. Зачем? Чтобы он мог побеседовать с Ктханидом наедине? Это казалось маловероятным, тем более что туда же для такой же беседы стремилась масса народу. Тем не менее Кроу все прибавлял и прибавлял скорости.
И во время полета на плаще Кроу неожиданно почувствовал, что ему очень важно еще раз посмотреть на Элизию, дать ей запечатлеться как следует в его сознании. Его вдруг осенило, что если у него когда-нибудь был настоящий дом — место, где он хотел бы находиться, — то этот дом здесь. Сейчас он впервые сознательно захотел запомнить его. И поскольку он знал свои инстинкты, не сомневался в их точности, это следовало считать дурным предзнаменованием. Потому на всем протяжении полета он старательно вбирал в себя впечатления от Элизии, впитывал их, как губка — воду.