Атал слегка наклонился и положил на его руку немного дрожащую, сухую, как у мумии, ладонь.
— Вы знаете, что я первосвященник Их храма и предвкушаю день, когда буду служить Им в Элизии, как служу здесь. Взамен — конечно, я не дерзаю торговаться с Ними — я хотел бы просить Их вернуть мне немного моей молодости, чтобы я мог полнее насладиться пребыванием в Элизии, месте, где обретаются Те, кому я служу.
Де Мариньи печально кивнул.
— Атал, мы оба стремимся к высоким целям, однако должен сознаться, что иногда чувствую, как моя вера пошатывается.
Атал тоже ответил де Мариньи кивком.
— Нетерпение — это привилегия молодых, — сказал он, — пока у них хватает на нее энергии. Однако сейчас не то время, чтобы можно было позволить себе ослабеть верой. Я, как-никак, жрец храма и знаю об Элизии все, что может знать любой другой жрец Старших Богов. Вот только не спрашивайте меня о том, как туда попасть, потому что даже я не смогу объяснить вам дорогу. А сказать вам я должен нечто совсем другое: в последнее время я молюсь, как и всегда прежде, но знаю, что мои молитвы не достигают Элизии. Путь им прегражден! Молитвы остаются неуслышанными, безответными, да и странные мысли больше не попадают на землю за Таларионом; в Серанниан явился посланник-нечеловек, сидит там тише воды ниже травы, и никому из людей не известно, что за послание он принес. Ну, и кроме того, были, как я уже говорил, затмения, а теперь вы, Искатель, снова вернулись в сны. Странные времена, и я не в состоянии даже приблизительно оценить причины и следствия — разве что вы сможете просветить меня?
Де Мариньи обратил внимание на то, что его назвали именем из сновидения — тем самым, под которым он был известен в доброй дюжине миров. Он, хоть и вкратце, объяснил цель своего прибытия в миры грез: его присутствие требуется в Элизии, которой угрожает скорое и неизбежное восстание Великих Древних, но туда, увы, нет прямой дороги. Титус Кроу дал ему несколько подсказок насчет возможного пути, и сейчас он пытается этим подсказкам следовать, насколько это в его силах. А потом попросил старейшину поподробнее рассказать обо всех этих «знамениях», или, как тот выразился, единственных в своем роде событиях.
— Что касается приходивших извне мыслей, которые вы слышали в своих снах… Не могли бы вы рассказать о них немного больше? И о том непонятном посланнике, явившемся в небесный Серанниан, о котором вам рассказал лорд Куранес.
— Как я уже говорил, — сразу же ответил Атал, — мысли извне были нечеловеческие, однако в них не было зла или неприязни к роду людскому. Я даже не исключаю возможности того, что они могли иметь какое-то отношение к вашему странствию, хотя поручиться в этом не смогу. Ну вот, я вижу по лицу, что вы готовы немедленно отправиться в глушь Талариона! Воля ваша, но хочу напомнить, что те места мало кто посещает. Они граничат с исконными владениями призрака Латхи, где ее власть от века непоколебима, так что в тех местах будет отнюдь не безопасно. Однако в мирах грез есть и другие, кто смог бы более достоверно поведать вам обо всех этих вещах, ибо в последнее время приключилось столько всяких чудес, беспорядков и побед… битва Безумной луны… вероломство Зуры и триумф кораблей мира грез… старику трудно удержать в памяти столько событий.
Де Мариньи нахмурился собственным мыслям — в свете фонариков это было чуть заметно — и позволил себе съесть несколько кусочков стоявшей перед ним пищи, пока Атал собирался с силами. Искатель понимал, что первосвященник сильно устал — его мысли начали путаться, а слова — терять смысл. Искатель, конечно, мог спросить его о «чудесах, беспорядках и победах» и, пожалуй, о войне на луне мира грез, но об этом наверняка можно было бы поговорить и с кем-нибудь другим, более осведомленным. Что же касалось прозрений старца, то, видимо, оставался лишь один вопрос, который следовало прояснить.
Атал же, как будто прочитав его мысли, взял себя в руки.
— Значит, о Серанниане… Там произошло непонятное явление, в самом буквальном смысле этого слова: появился неведомый предмет. Небольшой куб из серого металла, — он показал трясущимися руками размер и форму предмета, — утром, когда город только-только просыпался, спустился с неба в районе узкого мыса, на котором Смотритель держит свой музей. Там он завис в воздухе, вертясь как волчок. Свинцового света коробка, в которой что-то есть? И откуда? Более того, она кажется разумной.
Ах!.. Впрочем, вспомнил еще кое-что, о чем вам следовало бы знать: странный куб не совсем, если можно так выразиться, безликий. На одной из его шести граней имеются палочки вроде часовых стрелок — таких, как на вон тех ваших Часах Времени. Вдобавок их четыре и движутся они без какого-то определенного ритма или порядка!