Когда я в Серанниане обдумывал свои следующие действия, ко мне явился не кто иной, как Гайзерик с несколькими своими призраками. Уже наступило утро, и призраки выглядели несколько мрачно — извините за неудачный каламбур, — и не только из-за солнечного света, который им в большинстве случаев не доставляет особого неудобства. У двоих из них, если не больше, на резиновых шкурах и конечностях зияли рваные раны, из них сочилась, если можно так выразиться, сукровица, и Гайзерику приходилось оказывать им помощь. В конце концов я отвел страдальцев в темницу — для их же удобства, — чтобы можно было спокойно побеседовать.
Выяснилось, что он побывал на горе Нгранек, где пытался понемногу вводить их в общество; вы же знаете, как мверзи охраняют входы в подземные страны мира снов, преследуют нарушителей, и что один из таких входов находится у подножия Нгранека? Видите ли, парень всерьез заботится о чудищах, оказавшихся на его попечении. Как бы там ни было, он возвращался на материк, сидя на спине самого матерого из призраков и окруженный всей своей мрачностью в полном составе, и увидел внизу огни купеческого корабля, направлявшегося из Серанниана к острову Ориабу. Корабль как раз стравливал летательную субстанцию и опускался на воду, чтобы совершить вторую половину путешествия. Бахарна, главный порт Ориаба, находится под высоким обрывистым берегом, где нет места для причаливания небесных кораблей, так что им приходится швартоваться в самой обычной гавани, как самым обычным морским судам. Так вот, стоило этому кораблю опуститься на воду, как с неба к нему начали быстро снижаться, кружась, как стервятники, три черных галеры!
Гайзерик велел своим призракам спуститься и посмотреть, что происходит. В темноте он разглядел, что три черных корабля без единого огонька обрушились на ничего не подозревавшего купца и в момент разделались с ним! Это были самые настоящие пираты; они сразу же проломили кораблю днище, обрекая на смерть всех, кто на нем был, кроме капитана и нескольких пассажиров, оказавшихся при хороших деньгах, — только их они и забрали с тонущего корабля. А всю остальную команду постигла страшная участь: им выпускали кишки, вешали, прогоняли по доске… Очень скоро у Гайзерика, наблюдавшего за всем этим свысока, не осталось сил смотреть на этот садизм.
Не забывайте, что, кроме повелителя призраков — юного и безоружного, — там не было ни одного человека. И у его мверзей для боя были только лапы и крылья. Невзирая на это, он направил свою мрачность на реи черных кораблей, чтоб хотя бы повредить, насколько удастся, такелаж и рангоут. Увы, пираты оказались готовы к их появлению — они заметили мрачность, поскольку мверзи неосторожно пролетали на фоне луны. Так вот, я сразу же обратил внимание на такую странность — эти злодеи-пираты оказались готовы к появлению Гайзерика и его отряда; к этому я сейчас перейду. Как бы там ни было, увидев, кто их атакует, пираты вытащили спрятанные под парусиновыми навесами метательные устройства и зарядили их сетями, которые были унизаны острыми, как бритва, зазубренными крюками! И как только мрачность спустилась на уровень верхних парусов, чтобы порвать их и сбросить реи, как ужасные баллисты дали залп. Жертвами этого первого выстрела стали сразу несколько призраков; опутанные сетями, пронзенные крюками, они упали в море и утонули, многих других крюки задели вскользь, разодрав плоть, проткнув мембраны на крыльях, и Гайзерик испугался, что таким образом скоро погибнет вся его мрачность.
Естественно, он поспешил отступить — ему просто ничего больше не оставалось, — а снизу под луной и звездами летели ему вслед насмешливые крики пиратов:
— Эй, ты, погонщик призраков! Эй, Гайзерик! Вот тебе урок! Не одному тебе можно свободно летать в небе! И передай всем, что с этого времени пират Гадж властвует над морем между Ориабом и материком и над небесами, берегами и внутренними областями Зуры и Талариона!
Потом они принялись скандировать: «Гадж! Гадж! Гадж Беспощадный!»
И из каюты на одной из страшных черных галер вышел предводитель этой ужасной банды — Гадж собственной персоной!
Не забывайте, что было темно — глубокая ночь, — и Гайзерик не мог разглядеть всего в должных подробностях. К тому же он смотрел с высоты на то, что находилось далеко внизу. И все равно ему показалось, что с этими пиратами что-то не так. Прежде всего, в голосах, которые он так и не смог отождествить ни с каким народом: гортанные, носового тембра, если слово «тембр» сюда подходит. Причем все они носили тюрбаны или треуголки — все до одного — и казались чересчур низкорослыми и, пожалуй, не походили на широкогрудых кривоногих разбойников, каких можно было бы ожидать увидеть. Вооружены они были абордажными саблями, у некоторых на лицах красовались повязки, прикрывавшие глаз, было заметно много других подобных примет; в общем, кем еще они могли быть, как не пиратами?