Сконев аккуратно ступил на площадку. Дважды топнул. Вроде бы металл – сероватый, рифленый, но все же неуловимо странный. Шаг дался заметно легче, чем обычно. Значит, датчики не обманули: уровень гравитации действительно немного ниже принятого в Триумвирате. Константин опустил луч фонаря вниз: опор или чего‑то их заменяющего не увидел. Посмотрел вверх, в стороны: непроглядный мрак, ни малейшего намека на какой‑либо источник света.
— Мы внутри чего‑то большого… — послышался в наушнике голос Хеели Де Хан.
Сконева тоже посетила такая мысль, но он даже представить себе не мог – каких размеров должно быть помещение, если в нем удалось разместить гиперпортал, да еще и произвести торможение корабля.
Они медленно двинулись по длинной, подвешенной в пустоте тропе. Никаких перил или ограждений, никакого намека на осветительные приборы, словно обитателям этого места, если они все еще существовали, свет не требовался в принципе.
Шли уже порядка получаса. «Серый Кардинал» давно остался за спиной, а никаких изменений в окружении нет. Все тот же странный материал под ногами, та же ночь. С каждым новым шагом в Константине крепла уверенность, что чем дальше, тем тише становятся звуки их шагов. Сначала он принял этот факт за игру взбудораженного воображения, но вскоре шаги стихли вовсе. Под ногами была все та же жесткая тропа, но теперь она полностью поглощала звуки. Очень хотелось заговорить, просто так, ни о чем, просто чтобы проверить связь, услышать чей‑то голос. Но он сдержался. Ощущение бесконечно огромного рукотворного пространства заставляло чувствовать себя мелким и жалким.
Наконец, темнота впереди расступилась – и фонари высветили стену с овальным проемом. Тропа вырастала прямо из основания проема. Вправо, влево и вверх, куда хватало света фонаря, стена продолжалась сплошным массивом. Она не была однородной, отчасти напоминала технологию Кен–Кун с их многочисленными переплетениями металлических жгутов.
— Кроличья нора, — проговорил Сконев. — Ну, хоть что‑то.
По всему периметру проема шла рельефная вязь символов.
— Подождите, — Хеели Де Хан положила руку на плечо Константина, обошла его.
Ее длинные пальцы пробежались по письменам.
— Ничего не напоминает? — обернувшись, спросила она.
Сконев хотел было пожать плечами, но внезапное озарение заставило остолбенеть. Символы походили на переплетенных, извивающихся червей.
— Реликвия из сознания Александра Рома. На ней были такие же письмена…
— Такие же или очень похожие, — согласилась аллари.
— Значит, мы в одной из колоний ШрейЗиРэн…, — предположил Сконев. — Возможно, покинутой.
— Возможно… — в голосе Хеели Де Хан звучало сомнение. — Тайный язык ШрейЗиРэн… Тайный или мертвый. Но я не соглашусь насчет покинутой колонии. Попали мы сюда не по собственным координатам. А это значит: где бы мы ни оказались, здесь не пусто. Тем более сообщение. Насколько я поняла – сигнал изначально был слаб и неразборчив. Значит, кто‑то его настраивал, выбирал язык… Нас точно ждут.
— Или сработала какая‑то автоматика… — сказал Сконев. — Но раз не встречают, идем дальше? Чего гадать?
— Идем. Будем надеяться – храм где‑то недалеко.
Определение «кроличьей норы» оказалось как нельзя точным. Коридор, в который ступили человек и аллари, несмотря на высоту стен не менее пяти метров, оставлял ощущение тесноты и тяжести. Из пола через равные промежутки вырастали скрюченные пальцы–опоры. Узловатые, покрытые странной маслянистой субстанций, они устремлялись под потолок, образуя арочный свод.
— Не похоже на архитектуру ШрейЗиРэн, — тихо проговорил Сконев, водя лучом фонаря по одной из опор. Их поверхность оказалась неоднородной – под тонким поблескивающим слоем прозрачной субстанции виднелись красные прожилки. Словно капилляры.
— Там свет! — голос аллари оторвал Константина от созерцания необычного материала.
— Что?! Где?
— Потуши фонарь.
Стоя в полной темноте, Сконев увидел, как засветились прожилки на стойках. Еле различимо, недостаточно для того, чтобы хоть немного рассеять мрак.
— Свечение, не свет, — разочаровано произнес он.
— Не туда смотрите…
Константин завертел головой и, наконец, понял, о чем говорила Хеели Де Хан. В противоположном конце коридора действительно виднелось светлое пятно. И оно двигалось, изменялось, словно было живое.
Они снова включили фонари, а спустя несколько минут быстрой ходьбы природа «живого» пятна стала очевидна. Коридор заканчивался плотной завесой не то дыма, не то пара. Свет исходил откуда‑то из глубины этой завесы, которая странным образом оставалась цельной, не расплывалась и не проникала в коридор.