И лишь теперь, лишь когда я осознал и кое-как переварил зрелище застывших машин, до меня дошло самое очевидное, то, что следовало бы уразуметь с первого же мгновения. Я снова очутился на моей родной земле! Я больше не был пленником странного мира Дон Кихота и дьявола!
Если бы меня не отвлекли машины, я, наверное, ощутил бы себя счастливейшим из смертных. Но машины озадачили меня так, что все другие чувства на время как бы выключились.
Я подошел к машине, что была ближе всех, и присмотрелся. Дорожная карта и пачка туристских проспектов на переднем сиденье, термос и свитер в углу заднего. В пепельницу воткнута трубка. Ключей зажигания на месте нет.
Вторая машина, третья, четвертая. То тут, то там – брошенный багаж, будто хозяева отлучились за помощью в твердом намерении вернуться.
Солнце уже поднялось довольно высоко над горизонтом, утро становилось по-настоящему теплым.
Вдалеке, ближе к горизонту, над шоссе повисла эстакада – тонкая линия, затуманенная расстоянием. Надо думать, там перекресток, и я смогу сойти с автострады. Я пустился в путь в утренней тишине. За забором меж деревьями вились какие-то птицы, но и птицы молчали.
Итак, я снова дома, – сказал я себе, – и Кэти тоже, если позволительно верить дьяволу… Но где она? Скорее всего в Геттисберге, в безопасности у родителей. Только бы добраться до телефона, – пообещал я себе, – сразу позвоню и выясню все доподлинно…
Я миновал изрядное число замерших машин, но больше не удостоил вниманием ни одну из них. Важно было единственное – выбраться с автострады и найти кого-нибудь, кто объяснил бы мне, что происходит. Наконец, мне попался дорожный знак с обозначением «автострада 70», и я разобрался, где нахожусь, – в штате Мэриленд, где-то между городом Фредерик и Вашингтоном. Выходит, лошадка за ночь одолела солидную дистанцию, – естественно, в том случае, если география того мира повторяет географию нашего.
На указателе перед перекрестком я прочел название поселка, о котором никогда и не слышал. Втащился наверх, на узкую поперечную дорогу, обнаружил станцию обслуживания, но двери оказались на запоре и вообще все вокруг вымерло. Еще немного, и я очутился на окраине поселка. У тротуаров стояли машины, однако движение замерло и здесь. Я ввалился в первое же заведение, какое мне встретилось, – маленькое кафе, сложенное из бетонных блоков и выкрашенное в болезненно желтый цвет.
Центр зала занимал большой обеденный стол. Посетителей не было, хоть откуда-то из-за стены доносился звон кастрюль. Стойку украшал большой кофейник, под ним горел огонь, по залу плыл аромат кофе. Я опустился на стул, и в зал не медля вышла неряшливо одетая тетка.
– Доброе утро, сэр, – произнесла она. – Раненько же вы поднялись…
Достав чашку и наполнив ее из кофейника, она поставила кофе передо мной и осведомилась:
– Закажете что-нибудь еще?
– Яичницу с беконом, – ответил я, – а если вы дадите мне мелочи, то, пока вы готовите, хотелось бы позвонить по телефону…
– Мелочь-то я вам дам, только толку не будет. Телефон не работает.
– Что, испортился? Может, где-нибудь поблизости есть другой телефон?
– Вы меня не поняли. Не работает ни один телефон. Вот уже два дня, с той самой минуты, как остановились машины.
– Машины-то я заметил…
– Ничего не работает, – пожаловалась она. – Просто не знаю, что с нами будет. Ни радио, ни телевидения. Ни машин, ни телефона. А что прикажете делать, когда выйдут припасы? Ну яйца и цыплят можно купить у фермеров. Сынишке придется ездить к ним на велосипеде, да это бы ладно, в школе занятий все равно уже нет. А когда у меня кончится кофе, сахар, мука и все остальное? Грузовиков-то не сыщешь. Остановились так же, как и легковые…
– Вы уверены? – спросил я. – То есть насчет машин. Вы уверены, что они остановились не только здесь, но повсюду?
– Ни в чем я не уверена, – отозвалась тетка. – Кроме того, что не видела ни одной машины на ходу вот уже целых два дня.
– Два дня? Это точно?
– Что уж точно, то точно. Лучше я пойду сготовлю вам завтрак…
И тут меня осенило: а что если случившееся – именно то, что имел в виду дьявол, заявивший мне, что у него есть определенные планы? Правда, когда мы с ним сидели на Кладбищенском гребне, звучало это так, будто планы еще разрабатываются, – а на деле, выходит, он уже пустил их в ход. Вполне возможно, все началось в тот самый миг, когда машина Кэти слетела с автострады и очутилась в призрачном мире воображения. Все другие машины заглохли и катились по инерции, пока не встали, а ее машину перекинули на тот убогий проселок на взгорье. Мне вспомнилось, что когда Кэти попыталась завести мотор сызнова, он не пожелал заводиться.