Легкое головокружение.
Слабость.
Десс зажмурилась и уперлась ногами в землю, надеясь, что это предотвратит падение, но было уже поздно – баланс ускользнул и девушка опустилась на одно колено.
Краем глаза Десс заметила, что тень вскочила со своего места и сделала какой-то неясный жест.
– Нет, – слабо воскликнул Бард, заламывая руки и не зная, к кому броситься в первую очередь.
Деспона осторожно покачала головой.
– Все в порядке, Бард, я…
– Боишься, – сказала тень.
Что звучало в этом голосе? Грусть? Презрение? Брезгливость? Страх? Как будто бы разом все вместе и сразу ничего. Ей было стыдно за себя или за Деспону? Она чувствовала себя оскорбленной или же виноватой?
Десс подняла взор и посмотрела на тень.
На Анну.
Она будет называть ее именно так.
– Все хорошо, – сказала она еще громче и, сделав неимоверное усилие, встала на ноги.
– Простите мне эту слабость, леди Анна, я иногда страдаю внезапными обмороками. Чувствую, что местный климат мне не совсем подошел, – соврала Десс и, изо всех сил надеясь, что ей удалось сохранить хотя бы осколок своего достоинства, преодолела несколько шагов, отделявших ее от скамьи, и тяжело опустилась рядом с… Анной.
Бард даже не потрудился скрыть свой вздох облегчения.
– Отлично, – прошептал он себе под нос. – Отлично.
Десс сидела прямо, как прилежная ученица за школьной партой, и смотрела строго перед собой. Туда, где были только свет и часы на столбе. И Бард. Нервный, измученный, потерянный Бард.
Поделом ему.
– Итак, – пробормотал менестрель. – Мы все здесь… Итак!
– Бард, – отозвалась Анна. – Позволь мне начать?
Грусть. В ее голосе жила только грусть. И почему Десс не заметила этого раньше? Это открытие пронзило ее с силой откровения, и она, сама не понимая, что делает, повернула голову и посмотрела на тень.
Их взгляды встретились.
Да, у Анны не было глаз – только лазурные огоньки неясного очертания – но Деспона была уверена в том, что произошло. Она смотрела в самые очи бездонного мрака.
– Как вы страдали! – невольно вырвалось у нее.
Она была готова поклясться, что Анна улыбнулась ей.
Ей плечи – они были опущены под грузом ускользнувшей надежды.
Ее руки неясными силуэтами лежали у нее на коленях, где тонкие пальцы сплелись в нервную хватку.
Бедняжка! Невольно подумалось Десс. Она моргнула, стряхивая наваждение.
Что за унизительный приступ эмпатии нашел на нее? Совершенно негоже так расклеиваться! Нужно было как можно скорее войти в курс дела, выдумать действенный способ подсобить двум заблудшим душам и покончить с этой темной историей раз и навсегда. И чем скорее она выгонит эту тень из своей жизни, тем лучше.
Довольно!
– Так кто из вас начнет? – решительно потребовала Десс.
Глава вторая. Кто боится теней
С годами привычка размышлять и анализировать по самому ничтожному поводу приобретает безусловный характер, а мечты и домыслы раздуваются порой до масштабов, совершенно не пропорциональных событию, их породившему. Бывают и другие явления. Те, что изначально настолько необъятны и сложны, что разум, склонный к такого рода интенсивным манипуляциям, клокочет и закипает в тщетном стремлении постичь непостижимое. И так до успешной разгадки или, что бывает гораздо чаще, до полного выгорания.
Как только Анна и Бард закончили свой рассказ, Деспона тут же поняла, что ей придется иметь дело с феноменом второго рода. С клубком запутанных ниток. С загадкой. С непонятным и непостижимым.
Вспоминая давно позаброшенный навык, Десс приказала своим мыслям не суетиться. Это было сложно и получилось не вполне, так как за время отшельничества на Шпиле ее разум стал капризен и своенравен.
Но все же она сделала шаг в нужном направлении и кое-как приглушила хор навязчивых голосов.
Эту историю нельзя было атаковать. Ее нужно было осмыслить. А для этого требовался долгий и кропотливый процесс – сложить их сбивчивое повествование в хронологически выверенный документ. Примирить их чувства. Найти противоречия. И ждать. Ждать, пока решение не придет.
***
– Ну же, начинайте! – еще раз поторопила их Десс, и Бард махнул рукой и принялся расхаживать взад и вперед в ровном свете одиноких часов.
– Мы познакомились на равнинах Центральной Провинции, – неловко молвила Анна, следуя взглядом за менестрелем, и Десс наконец сумела разглядеть ее профиль – изящный носик и губы, которые были чувственными, но совершенно об этом не догадывались.
– Мы познакомились на равнинах Центральной Провинции, – повторила тень, обретая свой голос.
– В самый холодный день поздней весны, – вторил ей музыкант, останавливаясь на месте и обессиленно закрывая глаза.