Вчера перед уходом Рэй сказал, что если я буду вести себя тихо, то все пройдет отлично. Но мне с трудом в это верилось.
Я напомнил себе о том, что делаю хорошее дело. Рэй больше всего на свете мечтал вернуться к подводной охоте. Это было у него в крови. Примерно десять лет назад его отец поймал громадного панцирника-тюленя, которого хватило, чтобы накормить ужином всех жителей Эквинокса. А остатки отдали на Палиндромену в обмен на ценные лекарства вроде таблеток для рекомпрессии. В тот день отец Рэя в одночасье стал героем.
В детстве Рэй так часто слышал эту историю про тюленя, что она стала частью его собственных воспоминаний. Поэтому я уверен, что ни у кого бы язык не повернулся обвинить его в том, что он забылся, заметив тень левиафана глубоко на дне под лодкой. Он так заинтересовался этим чудищем, что поздно заметил приближающееся судно.
Я надеялся, что сегодня Рэй сможет начать новую главу своей жизни. Конечно, я понимал его желание вернуться в прошлое. Я бы тоже хотел снова оказаться на той скале два года назад, но это было невозможно, а начать жизнь с нуля я не мог. Однако при всем при этом сегодня я все же собирался сделать шаг во внешний мир.
Здесь, под землей, было проще забыть, что я натворил. Даже несмотря на то, что вокруг меня были одни мертвецы. Но стоит мне выйти наружу, как я сразу вспомню прошлое. Как я считал дни до выходных, когда встречусь с Каленом и его друзьями с Эквинокса. Как мы мчались на вездеходах по песку, жарили рыбу на костре на берегу и сидели далеко за полночь, болтая о мире, который простирался за островом. Тогда я мечтал о том, чтобы увидеть разные места или по крайней мере покинуть этот остров. А сейчас я даже боялся выйти из подземелья.
Я должен забыть об уговоре с Рэем. Тогда клиентка появится, ни один из смотрителей ее не встретит, процедуру отменят, и Нессандра назначит другую дату. Но тогда Рэю влетит. Скорее всего, его уволят, а его будущее, как и прошлое, которое он так хочет вернуть, будут утеряны навсегда.
Я не мог лишить его всего этого.
Взяв из шкафчика белый кусок ткани, я поспешил наверх, пока решимость меня не покинула. Из ткани я сделал бандану, чтобы закрыть золотисто-белокурые волосы, низ лица закрыл маской, защищающей от микробов. Смотритель в маске не вызовет подозрений, ведь защита клиентов и пациентов была на первом месте у всех работников Палиндромены.
Я сделал глубокий вдох. С силой надавив на ручку, открыл дверь. Я должен это сделать. Ради Рэя. Это будет правильно. Нужно забыть о своем эгоизме. Через двадцать четыре часа я вновь спущусь в Аквариум, и все снова будет, как прежде.
– Не трусь, – прошептал я себе под нос.
С большим трудом преодолев свой страх, я направился в фойе. Мои движения были скованными, будто бы я разучился ходить. Я сжал кулаки. Ничего, справлюсь.
Войдя в фойе, я прищурился при свете солнца, проходящего сквозь стеклянную стену и потолок. Я уже забыл, как здесь светло. На секунду я замер, вспомнив ощущение обжигающих солнечных лучей на коже.
Мама всегда отчитывала меня за то, что я забывал надеть футболки с длинным рукавом. Из-за своей светлой кожи я быстро получал солнечные ожоги, но мне нравилось чувствовать на себе солнечные лучи.
– Простите, – какая-то женщина чуть не столкнулась со мной.
Я отпрянул в сторону.
Сейчас я не могу позволить себе погрузиться в поток воспоминаний.
Все смотрители собрались вокруг эвкалипта. В детстве я обожал деревья и проводил все свободное время, забираясь на несколько уцелевших на острове стволов. А когда мне это надоело, я начал осваивать скалы.
Взволнованные голоса смотрителей эхом раздавались по комнате. Эхопорт на моей руке завибрировал, а значит, клиентка была уже здесь.
– Разбудите тех, кто был в кромешной тьме, – раздались голоса смотрителей. – Выведите их на свет. Дайте им проститься со всеми, прежде чем они вернутся в ваши водные объятия. Мы верим в вас. Мы слушаем вас. Во веки веков.
Один из смотрителей, с темной кожей и длинными кудрявыми волосами, заметил меня, но лишь улыбнулся в ответ. Я быстрым шагом направился в зал оживления, пока меня никто не перехватил. Даже в маске и бандане я не желал, чтобы меня кто-то рассматривал. Только Рэй и Нессандра знали о том, что я обитаю внизу. И я хотел, чтобы так оно и оставалось.
Подойдя к двери с номером шестнадцать, в которой я должен был провести ближайшие двадцать четыре часа, я услышал знакомый голос, раздававшийся из коридора.
Нессандра.
Только не это. Она не должна меня видеть. Маска и бандана не собьют ее с толку. Я поспешил спрятаться за угол.