Паркер вновь повернулся ко мне. Его лицо исказилось от боли, будто невидимая сила ударила ему в грудь, сбив дыхание.
- Мне жаль, Ники. Пожалуйста, прости меня, - его голос дрожал. - На ее месте должна была быть ты.
Время словно замерло. Я была уверена, что ослышалась.
- Что?
- Я имею в виду, это именно ты. Вот что я пытаюсь сказать.
Его рука нашла мою, а быть может это моя рука нашла его. Его прикосновение было мягким, крепким и знакомым.
- Теперь... теперь ты понимаешь?
Не помню, я ли поцеловала его или он меня. Какое это имело значение? Важно было лишь то, что это случилось. Важно было лишь то, что я хотела этого. За всю жизнь я никогда ничего так сильно не хотела. Паркер снова был моим. Паркер, парень, которого я всегда любила. Дождь все еще шел, но теперь он звучал приятно и ритмично, будто биение невидимого сердца. Бегущие капли разукрасили лобовое стекло, превратив внешний мир в одно расплывшееся пятно. Я могла провести так вечность. Но потом Паркер резко отстранился, когда за моей спиной прозвучал глухой удар.
Дара. Ее раскрытая ладонь на пассажирской стороне окна, пустые глаза в тени, волосы, прилипшие к щекам, а на лица эта странная улыбка. Злорадствующая. Ликующая. Будто знала, что она здесь обнаружит.
Какое-то мгновение Дара не отрывала свою ладонь от окна, словно ждала, что я поднесу туда свою ладонь, почти как в игре.
«Будь моим отражением, Ники. Повторяй за мной».
Возможно, я немного сдвинулась, возможно, я окликнула ее. Она опустила свою руку, оставив отпечатки своих пальцев на стекле. Но затем они исчезли, как и она. Дара запрыгнула в автобус прежде, чем я смогла догнать ее. Двери наглухо закрылись, когда я была еще в половине квартала от нее, крича в след. Может быть, она слышала меня, а может - нет. Ее лицо было белым, а футболка темной от дождя. Стоя под флуоресцентными лампами, она выглядела как на фото в негативе с красками не в тех местах. Затем автобус укатился прочь, скрывшись за деревьями, словно ночь раскрыла свои объятия и поглотила его.
Мне понадобилось двадцать минут на то, чтобы догнать автобус на 101-ой трассе на своей машине. Прошло еще двадцать минут прежде, чем сестра вышла из автобуса и шла мимо мигающих рекламных щитов, изображавших пиво «Bud Light» и видео для взрослых, вжав голову в плечи и скрестив руки на груди. Куда она направлялась? В бар «У Бимера» повидаться с Анрде? Вниз к Сиротскому Пляжу и маяку? Или она просто хотела уйти дальше, заблудиться в скалистых пляжах Восточного Норуолка, где берег граничил с бурным морем? Я следовала за ней еще половину мили, моргая ей фарами и сигналя, прежде чем она согласилась сесть в машину.
- Поехали, - сказала она.
- Дара, послушай. То, что ты видела...
- Я сказала, поехали.
Но когда я начала выкручивать руль, поворачивая к дому, она наклонилась и дернула руль в другом направлении. Я ударила по тормозам. Сестра не дрогнула. Она даже не моргнула. Она не казалась злой или расстроенной. Дара просто сидела, капли стекали на обивку, но она смотрела прямо перед собой.
- Туда, - указала она на юг, где-то у черта на куличках.
Но я сделала так, как она сказала. Я просто хотела объясниться. Дорога была плохая; покрышки скользили, когда я ускорялась и снова притормаживала. Мой рот пересох. Я не могла придумать ни одного извинения.
- Мне жаль, - произнесла я, наконец. - Это не было... Я имею в виду, это не было тем, на что было похоже.
Она ничего не ответила. Дворники работали постоянно, но я все равно с трудом различала дорогу, почти не видя света фар, разбивающего дождь в брызги.
- Мы не собирались. Мы просто говорили. На самом деле, мы говорили о тебе. Он мне даже не нравится.
Ложь - одна из самых больших, которую я когда-либо ей говорила.
- Дело не в Паркере, - ответила она, практически первые произнесенные ею слова, после того, как она села в машину.
- Что ты имеешь в виду?
Я хотела на неё посмотреть, но боялась оторвать глаза от дороги. Я даже не знала, куда мы едем - смутно узнала «7-11», где мы останавливались прошлым летом, чтобы купить пива по дороге на Сиротский пляж.
- Дело в тебе и во мне. - Голос Дары низкий и холодный. - Ты не можешь позволить мне иметь ничего собственного, не так ли? Тебе всегда надо быть лучше. Ты всегда хочешь побеждать.
- Что? - Я была так поражена, что не могла даже спорить.
- Не изображай из себя святошу. Ты все поняла. Это еще одна часть твоего большого спектакля. Идеальная Ники и ее никчемная сестра!
Она говорила так быстро, что я едва понимала ее. Мне показалось, что она уже приняла какое-то решение.
- Отлично! Хочешь Паркера? Забирай! Он мне не нужен! И ты тоже мне не нужна! Останови машину.
Мне понадобилось пара секунд, чтобы осознать ее просьбу. Когда я поняла, чего она хочет, Дара уже начала открывать дверь, несмотря на то, что машина еще была в движении. Внезапно, с безнадежной ясностью я поняла, что не могла ее выпустить. Если бы я это сделала, то потеряла бы.
- Закрой дверь, - я нажала ногой на газ, и она плюхнулась назад в кресло; теперь мы ехали слишком быстро, и она не могла выпрыгнуть. - Закрой дверь.
- Останови машину.
Быстрее, быстрее. Несмотря на то, что я едва видела дорогу. Несмотря на то, что шел ливень стеной, звуча так громко, будто это были аплодисменты в конце пьесы.
- Нет. Не остановлю, пока мы не поговорим.
- Больше никаких разговоров. Никогда.
- Дара, прошу. Ты не понимаешь.
- Я сказала - останови машину!
Она дотянулась до руля и дернула его в свою сторону. Задняя часть машины вышла на встречную полосу. Я ударила по тормозам, выворачивая руль налево, пытаясь вернуться в свою полосу. Но было слишком поздно. Нас закрутило поперек полос.
«Мы умрем», - подумала я. Затем мы ударились в ограждение, прорвали его со взрывом стекла и металла. Из двигателя шел дым. На долю секунды мы зависли в воздухе, в безопасности. В тот момент моя рука нашла руку Дары в темноте.
Я помню, было очень холодно. Я помню, она не кричала и ничего не говорила, не издавала ни звука.
А затем уже ничего не помню.
Ники: 3:15
ПОСЛЕ
Я не понимала куда направляюсь и как далеко убежала. А потом увидела Пирата Пита со светящимися глазами и с поднятой в приветствии рукой. «ФанЛэнд». Взгляд Пирата, маячившего за деревьями, казалось, следовал за мной, пока я бегала по парковке, превращенной штормом в атолл: куча сухих бетонных островков, окруженных глубокими колеями воды, в которых плавал старый мусор.
Снова сирены, такие громкие, что, кажется, обладают физической силой; они словно просовывают руку глубоко в голову и раздвигают занавес, открывая быстрые вспышки воспоминаний, слов, картинок.
Рука Дары на окне, следы её ладони
«Покойся с миром, Дара»
«Больше никаких разговоров. Никогда»
Нужно отсюда уйти, уйти прочь от этого шума, прочь от этих ярких вспышек. Мне нужно найти Дару, чтобы доказать, что всё это неправда.
Это не правда. Не может ею быть.
Мои пальцы распухли от холода, непослушные. Я тыкаю в клавиатуру, дважды неправильно набираю код, прежде чем замок открывается прямо перед тем, как первая из трех машин врывается на парковку, разрывая тьму всполохами света от фар. На секунду замираю в этом свете, как насекомое на стекле.
- Ники! - Снова эти крики.
Это имя - и знакомое и нет - словно птичья трель из леса. Я проскакиваю в ворота и бегу, чувствуя вкус соли во рту, бросаюсь вправо, хлюпая по лужам, образовавшимся из-за наклонных плоскостей. Минуту спустя ворота снова открываются, голоса преследуют меня, перекрывая барабанящий шум дождя.
- Пожалуйста, Ники. Ники, подожди.
Там вдалеке среди деревьев мелькает свет. Фонарик? В моей груди поднимается чувство, которое я не могу описать, ужас от того, что что-то произойдет, как в тот момент, когда мы с Дарой повисли, сцепившись руками, а фары авто освещали скалу.