- Но что ты думаешь найти в этой Башне, Профессор, кроме всякой чертовщины? Буфо и Гамп разнесли лаборатории гнома на куски, и Эскаргот предупредил их, чтобы они держались подальше от верхнего этажа. Я думаю, нам следует прислушаться к его предупреждению. Он знает больше о Замке Высокой Башни, чем кто-либо из нас.
- Это правда, - признал Профессор, от нечего делать швыряя миндальный орех в сторону берега, от которого их отделяло пятьдесят с лишним ярдов. В тот момент, когда орех плюхнулся в реку, какая-то большая рыба, которая двигалась слишком быстро, чтобы ее можно было опознать, выскочила из воды и схватила его на лету.
- Й-йэх! - закричал Джонатан. - Я должен сообщить об этом Тэлботу. Ему нужен соленый миндаль, а не куски резины.
- Как я уже говорил, - продолжил Профессор, - у Эскаргота скорее всего были какие-то причины. Он чудесный парень - не пойми меня превратно, - но его мотивы в большинстве случаев кажутся мне подозрительными. Может быть, на верхнем этаже есть что-то такое, что он просто не хочет, чтобы мы видели.
- Что, например? - спросил Джонатан.
- Кто знает? Какое-нибудь магическое устройство. Может быть, сокровище.
- Тогда Эскаргот не стал бы предупреждать нас и советовать держаться подальше от чего-то, что там есть, а сам бы не уехал на побережье. Он забрал бы это с собой.
Профессор пожал плечами. В это время проснулся Ахав - пятно тени рядом с кабиной, в которой он лежал, передвинулось вместе с солнцем. Профессор бросил ему ядрышко миндального ореха, и он с крайне довольным видом сжевал его, перекатывая между зубами, словно для того, чтобы ухватить его наилучшим образом. Казалось, он был так доволен этим орехом, что Профессор дал ему еще один. Джонатан с Профессором с трудом могли спокойно сидеть и есть орехи у пса на глазах, поэтому они прикончили маленький мешочек втроем.
- Ну так что ты скажешь? - спросил Профессор, складывая покрытый трещинками пергамент, который он держал в руке.
- Ты здесь капитан, - ответил Джонатан. - И если ты решишь, что мы идем в Гавань Высокой Башни, то, полагаю, так мы и сделаем. Но ты правда думаешь, что там есть сокровище?
Профессор пожал плечами:
- В таком замке - почему бы и нет. Впрочем, сокровище может оказаться где угодно. Иногда его действительно удается найти.
Джонатан кивнул, соглашаясь. Это казалось логичным, по крайней мере в философском смысле.
Глава 3
Лачуга на болоте
В течение двух дней они не видели ни души - мимо них не проплывали связанные из бревен плоты или торговые баржи, и они так и не догнали тех двух рыболовов в обвислых шляпах, которые обогнали их на каноэ в первое утро путешествия. Один раз, ближе к концу первого вечера, когда солнце уже исчезало за краем леса на западе, они увидели в тени сплетенных ветвей дуба что-то, что могло быть либо медведем, либо троллем. Это существо пыталось схватить в реке рыбу. Джонатан пожалел, что у него нет с собой тубы Тэлбота - просто чтобы проверить, действительно ли этот инструмент окажет на зверя такое воздействие, какое ему приписывали. Он припомнил свою собственную стычку с двумя троллями, происшедшую несколько месяцев назад почти в том же самом месте, и изумление всех, кто в ней участвовал - и троллей, и людей, - при виде странного и неправдоподобного поведения гобоевого оружия Профессора Вурцла. "Вот были деньки", - подумал Джонатан, испытывая такое чувство, словно это замечательное приключение произошло много лет назад, возможно во времена его необузданной юности.
На реке, однако, все было таким невыразимо мирным, что на этот раз с ними не случилось ничего подобного. Путешественники могли читать без остановки и выкуривать сколько угодно трубок табаку. На второе утро им удалось поймать форель, и они ели рыбу на завтрак, а потом еще и на ужин. На следующее утро Джонатану пришла в голову блестящая мысль подмешать горсть растертого мяса форели в яичницу-болтунью. Но после того как они управились с этим блюдом, Профессор заметил, что он, со своей стороны, надеется больше никогда в жизни не видеть форель. Джонатан чувствовал примерно то же самое.
Они уже приближались к деревне у Высокой Башни, когда берега реки Ориэль начали расходиться в стороны. Широкие зеленые полосы лугов, сплошь заросшие водосбором, люпином и диким ирисом, словно отталкивали леса вдаль. На востоке поднимались Белые Горы, окутанные облаками и тайной, они то появлялись по другую сторону травянистых низин, то исчезали за высоченными зарослями болиголова или за покрытым мхом ольшаником.
В стоячей воде у берегов цвели кувшинки, и среди лежащих на поверхности листьев и спутанных корней плавали несколько озерных черепах и жаб. Время от времени они забирались на огромный, как блюдце, лист, а затем вновь с плеском соскальзывали в тихие воды. Луга наконец уступили место болотам и топям, на которых там и сям виднелись искривленные силуэты давно засохших деревьев и кое-где - куст ольшаника или хлопковое дерево, умудрившиеся найти достаточно высокий холмик, чтобы уберечь корни от окружающей воды.
Этот участок берега был темным, мрачным и унылым даже в прекрасный весенний день. И дикие цветы, пробивавшиеся то тут, то там среди трясин, казались Джонатану какими-то грустными - печальные пятнышки цвета, разбросанные по безжалостным просторам болот.
Профессор окинул долгим взглядом этот пейзаж - и увидел его в другом свете. На болотах было не счесть змей, жуков и разных биологических чудес, а летней ночью в низинах сверкали крошечными огоньками миллионы светлячков, банка с которыми могла не хуже любого фонаря осветить дорогу путнику. Однако разглагольствования Профессора о жуках и червяках не очень-то изменили настроение Джонатана. Не особенно улучшили его и неровные тени Гряды Высокой Башни, поскольку там, выступая над ее скалистым хребтом, поднимались гранитные стены одноименного замка. Невозможно было понять, где начинается обработанный серый гранит башенных стен. Казалось, что башня вырастает из самих скал и что она никогда не была ничем иным, как частично сохранившимися руинами. Она выглядела такой же вечной, как и тусклые камни на окружающей ее распаханной земле. Для Профессора башня была загадкой, для Джонатана скорее проклятием. Единственным утешением служило ему то, что ее самый последний обитатель - злой колдун гном Шелзнак - был изгнан оттуда и скрывался теперь где-то в верховьях реки. Пустая башня казалась менее зловещей, чем башня, в которой обитал коварный гном, - но ненамного.