– Дело становится все более странным, – прокомментировал Майлз на манер волшебников.
– Это так, – согласился Буфо. – И еще более странно то, что две ночи спустя гнома видел садовник Альф. Шелзнак шарил среди нарциссов и, как говорит Альф, заглядывал в окна. «Я ищу свои очки», – сказал он Альфу. А это – ложь, как мы знаем, и еще он сказал, что он друг Сквайра. Итак, Альф сообщил ему, что Сквайра никто не видел вот уже два дня, а гном заявил, что это неправда. Но Альф не из тех, кто лжет, и Шелзнак это видел. Альф говорит, что Шелзнак пошел через лужайку, затягиваясь, как бешеный, своей трубкой, и больше не вернулся.
– Значит, Шелзнак не похищал Сквайра, – заключил Майлз. – Он даже не знал, что Сквайр исчез.
– Или же, – проницательно заметил Профессор, – он хотел, чтобы мы во все это поверили.
Твикенгем покачал головой:
– Ему плевать на то, во что мы верим. Он делает то, что ему хочется. И в один прекрасный день это его погубит. Это его самомнение.
– Тогда куда девался Сквайр? – спросил Джонатан, возвращаясь к прежней теме.
– Он прошел прямо сквозь стену! – крикнул лакей, который лихорадочно расправлялся со своей едой. – Разрази меня гром, если это не так. Я не сумасшедший!
– Разумеется нет, – убежденно сказал Джонатан.
– Сквозь стену? – Профессор поправил очки на переносице.
– Сквозь эту проклятую стену! – был ответ.
– Согласно мнению авторитетных ученых, – заявил Профессор, – такое поведение маловероятно.
– Разрази меня гром! – вскричал лакей, которому, видно, не терпелось, чтобы его разразили. – Он был там, Сквайр то есть, сидел в этом своем кресле в библиотеке. У него был этот его большущий стеклянный шар, и он смотрел сквозь него на окно. За час не вымолвил ни словечка. Не завтракал. Я зашел предложить ему кусочек персикового торта, испеченного миссис Финн. И вижу, как он – разрази меня гром, если это не так, – вижу, как он встает и выходит в большую дверь в стене. После этого он исчез и с тех пор не возвращался.
– Дверь в стене? – повторил за ним Майлз. – Это звучит не так уж таинственно.
– В стене библиотеки нет никакой двери, – продолжал Буфо. – Вот что самое таинственное.
– Или лживое, – вставил Гамп.
– Разрази меня гром! – крикнул лакей.
– Давайте взглянем на эту библиотеку, – предложил Профессор, вытаскивая внушительного вида лупу. – Здесь какой-то фокус-покус, или я не Артемис Вурцл.
Но в стенах библиотеки, как говорил Буфо, не было никакой двери. Были ряды одиночных створчатых окон в двух наружных стенах и множество стеллажей с книгами вдоль двух других. Окна были чересчур узкими, чтобы Сквайр мог в них пролезть. И вообще было маловероятно, что он стал бы заниматься подобными акробатическими трюками.
– Где была эта дверь? – спросил Профессор.
– Вон там. – Лакей указал на стеллажи.
– Потайная панель, – предположил Джонатан, который видел в этой тайне некоторую связь с романами Дж. Смитерса.
Профессор принялся снимать с полок книги и простукивать стены, а потом вышел в холл и прошел вдоль него, простукивая стену с противоположной стороны. Вернувшись через несколько минут, он категорически заявил:
– Здесь нет никаких потайных панелей. По крайней мере в этой стене. И она недостаточно широка для потайного хода.
– Это была никакая не панель, – стоял на своем лакей. – Это была дверь. Большая железная дверь. И у нее не было никакой ручки – просто большая железная дверь. Я видел то, что видел. Она открылась, и Сквайр прошел в нее, да так быстро! И он забрал с собой свой стеклянный шар.
– Где же тогда эта дверь? – спросил Буфо, у которого неправдоподобный рассказ лакея явно вызывал подозрения.
– Она исчезла. Пуф! Разрази меня гром, если это не так. Она была здесь, потом ее не стало. Просто вот так. Волшебство, я вам говорю. И я продолжаю это говорить.
– Виски, – прошептал Гамп в ухо Буфо.
– Что?! – вскричал лакей.
– Рискованное, говорю, это дело, – отозвался Гамп. – Слишком много волшебства.
– Вот именно, – подтвердил лакей.
– А что это был за шар? – спросил Джонатан, в голове которого бродили смутные подозрения.
– Тот, что он всегда носил с собой, – ответил лакей. – Который он привез с войны.
– С войны? – переспросил Профессор.
– Тот, что он забрал из Высокой Башни, – услужливо подсказал Гамп. – Вот это в его понятии и была война.
– Шар Ламбога, – пробормотал Джонатан. – Тогда, возможно, в нем все и дело…
Он собирался сказать, что, вероятно, гном приходил за шаром Ламбога – магическим стеклянным шаром, который Сквайр прошлой зимой принял в Башне за огромный шар для игры. Но прежде чем он успел закончить фразу, Майлз перебил его:
– Бэламния!
– Разумеется! – воскликнул Твикенгем.
Джонатан с Профессором обменялись многозначительными взглядами.
– Бэламния? – с удивлением переспросил Джонатан.
– Это, должно быть, она, – настаивал Майлз, полагая, что Джонатан с Профессором сообразили, что он имеет в виду. – Дверь, шар, Шелзнак – все сходится.
– Я ничего не понимаю, – заявил Гамп.
– Дверь прямо здесь, в стене! – повторил лакей, то и дело чертыхаясь.
– Послушай, – сказал ему Буфо, – сбегай в Глимби и передай мэру сообщение, хорошо?
– Ну-у, – заколебался лакей. – Я не думаю, что это входит в мои обязанности.
– Вот тебе пятерка за труды, – добавил Буфо.
– Слушаюсь, сэр! И часа не пройдет, как я все сделаю. А если пройдет, вы знаете, где я буду.
– Ага, – буркнул Гамп себе под нос, – в «Кривом Пеликане».
Буфо начал писать мэру записку – на бумаге, которую он обнаружил в стоящем в библиотеке столе Сквайра. Джонатан заглянул ему через плечо. «Берегись! – написал он. – Муравьи маршируют тра-ля-ля». И подписался: «Друг».
– Что, черт возьми, это означает? – спросил Джонатан.
– Ничего, – ответил Буфо. – Просто слегка повожу его за нос. Небольшая шутка. Мэру это пойдет на пользу – чтоб не расслаблялся.
Лакей забрал записку, вскочил на лошадь и помчался по дороге в сторону деревни Глимби.
– Мне тут пришло в голову, что во всем этом деле есть нечто, чего я не понимаю, – начал Джонатан.
– Что именно? – спросил Майлз.
– Все. Все, что я знаю, так это то, что слышал от Эскаргота, – будто этот шар каким-то образом позволяет человеку летать по свету. Тогда это показалось мне довольно бессмысленным – да и сейчас так кажется.
– Ну, – отозвался Майлз, – это еще мягко сказано. Я очень удивлюсь, если это все, что Эскаргот знает о шаре. Похоже, на свете нет ничего такого, во что Эскаргот не сунул бы свой нос, особенно когда дело касается семи Чудес Эльфов. Ты знаешь, откуда у Сквайра взялся этот шар?
– Он нашел его в Башне, точнее, в буфетной.
– А где был Эскаргот? – осведомился Майлз.
– Он был там же. Но он не особенно заинтересовался этой штуковиной, просто позволил Сквайру взять ее.
– Это как раз и поставило меня в тупик, – вмешался Профессор. – Я поспорил бы на «Большую книгу Лимпуса», что Эскаргот охотился именно за шаром, когда он с такой готовностью согласился поехать с нами вверх по реке. А потом он просто уступил его Сквайру. И даже глазом не моргнул.
– Возможно, у Эскаргота есть свой кодекс чести, – предположил Джонатан. – Он может украсть у Шелзнака, но не станет красть у Сквайра. Мне кажется, ты его недооцениваешь.
– Вы все ошибаетесь, – вмешался Твикенгем. – Пока у Эскаргота есть его подводное устройство, ему не нужен этот шар.
Майлз согласно кивнул.
– Я забыл о подводной лодке, – сказал он. – Это полностью все объясняет. Зачем человеку два ключа от одной и той же двери?
Теперь у Джонатана все окончательно смешалось в голове.
– Что все это означает? Какое отношение имеет подводная лодка Эскаргота к шару Ламбога и какое отношение то и другое имеет к дверям, появляющимся в стене библиотеки Сквайра?
Твикенгем понимающе улыбнулся:
– Это имеет отношение к природе исчезновения Сквайра. Он не исчез в полном смысле этого слова, он просто путешествует по земле, которую не ожидал найти. И в этом вся проблема, не так ли? Сквайр не знает, где он оказался и как ему вернуться обратно. Сквайр, как считает Майлз, проник на земли Бэламнии.