— Твоя сдача, Р.М. — Человек, сидевший спиной к Эллери, собрал карты и передал их мужчине с перстнем вместе с большей частью фишек.
Очевидно, Р.М. был тем самым Р.М. Смитом, чье имя значилось на карточке у звонка в вестибюле. Он трижды перетасовал колоду и сдал карты с ловкостью профессионального игрока. Хотя движения его пальцев были едва заметны, карты аккуратно ложились перед четырьмя игроками.
— Что скажешь, Риттер? — спросил Р.М., почесывая длинный нос.
Риттер — коротышка с лысой макушкой, сидящий спиной к Эллери, — ответил:
— Для начала пять.
Игроки бросили фишки на стол. Послышались щелчки.
— Сколько, Риттер?
Риттер поднял один палец. Р.М. бросил ему карту.
— Как насчет тебя, Робертсон? — спросил Р.М. у человека в твидовом костюме. — Не робей, братишка.
— Беру три. — Робертсон подтолкнул пять красных фишек в центр стола.
Р.М. щелчком бросил ему три карты и взял его карты. Прежде чем взглянуть, он внимательно посмотрел в лицо Робертсона, в его пьяные, быстро моргающие глаза. Заглянув в его карты, Р.М. снял верхнюю карту с колоды, не посмотрев на нее, сунул между другими четырьмя и положил их перед собой лицом вниз.
— Проснись, Риттер! Я теряю деньги, пока ты храпишь!
Риттер отодвинул стопку голубых фишек.
— Двадцать, — сказал он.
— Еще десять, — отозвался Робертсон, выпрямляясь на стуле.
Стопка в центре стола становилась впечатляющей.
— Ну вы, трусы! — весело сказал Риттер. — Это будет стоить вам желтенькой. — Он бросил на стол желтую фишку.
— Что это — игра миллионеров? — осведомился Робертсон. Однако он без колебаний расстался с последней желтой фишкой.
— С твоим банковским счетом тебе нечего беспокоиться, — заметил Р.М. — Но я играю: еще сотня. — Он бросил две желтые фишки.
— Я тоже, — присоединился Риттер, добавляя в кучку еще две желтые фишки.
— Мальчишки всегда останутся мальчишками, — усмехнулся Р.М.
Робертсон нахмурился, пересчитал оставшиеся у него фишки и бросил в кучку все, кроме двух красных.
— Я называю, — твердо заявил он.
— Вот как? — Р.М. самодовольно расхохотался. — Любому, кто захочет заглянуть в мои карты, это обойдется в три сотни.
Послышались шесть щелчков, когда фишки добавлялись в стопку.
— Три и еще пара, — сказал Риттер.
— Имей же совесть! — воскликнул Робертсон. — Я разорен!
— Одолжу тебе пять. — Р.М. бросил десять желтых фишек.
Вот простофиля, подумал Эллери. Игроки использовали против Робертсона старый трюк. Они могли повышать ставки, пока рак на горе свистнет. Либо Робертсон спустит все до последней рубашки, либо они смошенничают при сдаче. Второй пьяный игрок, тупо кивавший, очевидно, уже был обчищен полностью.
Вскоре Эллери убедился в своей правоте. Робертсон назвал, Риттер добавил две желтые фишки и спасовал, не желая открывать карты. Возможно, у него были две пары или одна масть. Теперь Робертсон мог называть снова, a Р.М. пришлось бы открыть карты. Однако сдавал он, а для человека с его несомненным опытом картежника это было явным преимуществом.
— Называй или заткнись, Робертсон.
Робертсон решил рискнуть.
— Как вам понравятся мои ребята? — осведомился он, открывая карты. — Четыре туза!
— Недурно, — промолвил Р.М. — Это может разбить чье-нибудь сердце. Но не того, у кого вся масть подряд. — Он бросил карты на стол веером и громко расхохотался.
Робертсон выругался, a Р.М. отодвинул стул и встал.
— Ну, джентльмены, сегодняшнее заседание окончено. Кто хочет отыграться, может прийти завтра в половине третьего. С тебя семьсот долларов, Робертсон. Надеюсь, в следующий раз тебе больше повезет.
Робертсон вытащил чековую книжку.
— Очнись, Фред, — сказал он пьяному, сидевшему напротив. — Ты должен мистеру Смиту… — он сделал небольшую паузу, — триста пятьдесят долларов.
— Ладно, ладно. — Пьяный начал шарить в карманах. — У кого есть ручка?
Пока проигравшие выписывали чеки, все молчали. Смит тщательно обследовал чеки и спрятал их в бумажник. Фред поднялся и, держа Робертсона за руку, поплелся вместе с ним к двери.
— В следующий раз отыграетесь, ребята, — сказал Р.М. Смит, снова зажигая сигару.