– Один двойной виски для моего друга, – обратилась она к бармену. – И ничего для меня, Сэм, я веду машину.
Бармен был рад ее встретить.
– Давненько я вас не видел, Чирли, – улыбаясь, произнес китаец, обслуживая Карсона.
– Я представляю вам своего зятя, Джеймса Карсона. Джеймс, представляю тебе Сэма Ли.
Бармен поспешил пожать руку Карсону и произнес:
– Зять Чирли – мой друг. Вот возьмите, теперь моя очередь, – он протянул Карсону стакан.
Карсон поблагодарил его за выпивку, в которой он не нуждался, но которую пришлось принять, чтобы не обижать Сэма.
Бармен собрался поставить на место бутылку, как вдруг неожиданно обернулся.
– Джеймс Карсон! – воскликнул он. – Вы не тот мужчина, жену которого...
– Именно тот, – оборвала его Чирли. – И его жена является моей сестрой.
И она повторила бармену описание грабителей, что она уже проделывала в предыдущих шести барах.
– Вы можете на меня рассчитывать, Чирли, – пообещал китаец, склонив голову. – А если я что-нибудь узнаю, где я смогу вас застать?
– Позвоните по телефону Джеймсу, так будет лучше. Я задолжала за две недели за квартиру, и вампир, который управляет домом, может заставить меня ночевать на улице. Какой номер вашего телефона, Джеймс?
Карсон сообщил номер телефона, и бармен тут же записал его на полях своей регистрационной книги. Взяв один из банковских билетов, лежащих перед Карсоном, Чирли протянула его через прилавок.
– Это последний бар, который я знаю, – заявила она. – Или, во всяком случае, последний, где меня знают. Думаю, что нам лучше посидеть здесь сегодня вечером. Теперь и я желаю угоститься стаканом винца за счет зятя.
– Почему бы и нет? – не возражал Карсон.
Рыжая упитанная девица закончила свой номер под бурные аплодисменты зала, и ее место немедленно заняла другая – худенькая и темная.
– У нее талант, – проговорила Чирли, посмотрев несколько минут на выступление. – И она отлично сложена.
– Поддерживаю ваше мнение, – согласился Карсон.
Девица на эстраде уже разделась до дозволенного предела, установленного законом. Ее костюм составляли три кружевные бабочки, порхающие вокруг плоти во время быстрых ритмичных движений.
– Лично я предпочитаю закрывать эти места, – продолжала Чирли, подавая знак бармену вновь наполнить ее стакан. – Но в моем деле это не имеет значения. У меня нет необходимости вертеть ягодицами, чтобы зарабатывать свои бабки. Я пою.
Карсон подыскивал подходящее замечание, но ничего путного не придумал. Чирли залпом осушила свой стакан и резко поставила его на стойку.
– Большущей шишкой, – бросила она, – вот чем я мечтаю быть. Чем-то вроде Дины Порс, если вы ее знаете, или Пегги Дю. Но я никогда дальше этого не продвинусь, – с горечью добавила она, указывая на эстраду.
– Вы еще молоды.
– Что вы хотите этим сказать? То, что необходимо иметь, это талант, и большой талант. Я могла бы изучить ремесло: стенографию и прочее. Тогда бы я заняла место у какого-нибудь богатого адвоката или другого дельца. Если бы я ему понравилась, он, может быть, женился бы на мне. И тогда я, вместо того чтобы выступать с этим паршивым стриптизом в одной из коробок, жила бы в роскошном отеле Беверли-Хиллз, ела бы черную икру, пила бы шампанское и давала бы распоряжения своему метрдотелю получше настроить телевизор с экраном во всю стену.
Несмотря на всю симпатию, которую внушала ему Чирли, Карсон не мог удержаться от смеха.
– Вы очаровательны, – заметил он, – и очень красивы. И кто знает? Никто не говорит, что у вас не может быть собственного отеля на Беверли-Хиллз.
– Вы находите меня красивой? – спросила польщенная Чирли.
– Очень красивой!
– Такой же, как Шеннон?
– Такой же... Если бы она не была брюнеткой, вас можно было бы принять за близнецов. Но вы блондинка и намного лучше знаете жизнь.
Красные губы Чирли сложились в загадочную улыбку.
– Не надо, все это глупости, мечты... Скажите мне, Джеймс, Шеннон много сообщила вам о нашей семье?
Карсон немного подумал и с сожалением понял, что очень мало осведомлен о родных Шеннон. До этого времени он как-то не размышлял о подобных вещах. Молодая пара была слишком занята своим настоящим и планами на будущее, чтобы думать о прошлом.
– Немного, – сказал он.
– Я ее понимаю, наше генеалогическое древо не слишком-то значительно. Нам нечем особенно гордиться, Джеймс.
Глава 7
Потягивая виски, к которому испытывал уже почти отвращение, Карсон ждал продолжения. Чирли, со своей стороны, внимательно смотрела на дно своего пустого стакана, как будто желала увидеть там прошедшие годы.
– Я никогда точно не знала, откуда мы появились. Может, из Оклахомы, а может, из Арканзаса или Аризоны... Но мне было четыре года, когда наш отец обосновался в этой стране. Это произошло во время второй мировой войны. Он начал работать на постройке деревянных судов. Отец мечтал накопить достаточно денег, чтобы вернуться в родную страну, купить там ферму и спокойно дожить остаток жизни. Но он никогда туда не вернулся. Все его деньги улетучились табачным дымом. Пока мы были маленькими, это казалось не так страшно, на жизнь всегда оставалось. Но после войны, когда бизнес стал сворачиваться... Однажды, когда мне было девять лет, он пошел купить спички...
– И он бросил вас, Шеннон и мать?
– Да... кинул в бездну нищенского существования... – Чирли взяла сигарету у Карсона, закурила и продолжила: – Мать тоже не была ангелом, поймите это. После исчезновения мужа любой мужчина стал для нее хорош: лишь бы платил и можно было купить бутылку вина. Так продолжалось около семи лет. И однажды ночью она умерла, и тип, который жил с ней в это время, решил, что, если я заменю ее, он не много потеряет. Я сложила свои пожитки и вещи Шеннон, и мы ушли. Я стала работать. Я танцевала с другими девицами в одном из заведений.
– В шестнадцать лет?
– Совершенно точно. Заметьте, это меня мало смущало. Мне было необходимо переменить обстановку. О, конечно, я тоже мечтала стать настоящей дамой. Большая мечта – стать настоящей дамой, жить в красивом доме или в отеле, иметь много красивых вещей и мужа. Шеннон добилась этого, а я нет. Я танцевала тогда в кордебалете. Через две недели ко мне подошел хозяин и предложил мне кроме этого заниматься кастрюлями или убираться вон, – Чирли энергично затянулась. – Мне надо было думать о Шеннон, и, кроме того, мы уже привыкли как следует есть. Я выбрала кастрюли. И вот чего я достигла. – Рукой, в которой она держала сигарету, она сделала широкий жест, как бы показывая себя. – Но хватит об этом... лучше поговорим о ваших родных. Какие они были?
– Хорошими, очень хорошими. Но я был гораздо старше вас, когда их лишился. Они оба погибли во время несчастного случая.
– И у вас нет больше родственников?
– Никого.
Чирли плохо перенесла последний стакан виски.
– Мы с вами не что иное, как пара бедненьких сиротинок, – промолвила она хриплым голосом. Затем, вытерев слезы рукавом платья и размазав косметику, она обратилась к бармену:
– Понимаешь, Шеннон прислала мне открытку, Сэм. С фотографией, на которой был изображен кемпинг, где они с Джеймсом проводили медовый месяц. Она писала, что жаждет спокойствия.
– Это очень мило, – сказал Сэм, похлопывая ее по плечу.
– Теперь мистер Карсон проводит вас, и все устроится, вы увидите.
Опираясь на Карсона, Чирли слезла с табурета и обратилась к бармену, еле стоя на ногах:
– Вы хорошо записали номер телефона Джеймса, Сэм?
Китаец повторил на память этот номер, и Чирли успокоилась. Очутившись на свежем воздухе, она быстро оправилась.
– Извините меня, Джеймс. Вероятно, спертый воздух в баре на меня плохо подействовал. Был момент, когда мне показалось, что я упаду в обморок.